146 стрелковый полк 44 стрелковой дивизии. Смотреть что такое "44-я стрелковая дивизия" в других словарях

Их осталось двое. Тех, кто видел, как 75 лет назад Комарин освобождали от фашистов.

В Брагинском историческом музее - картина Василия Шевченко "Форсирование Днепра". Фото: Сергей Емельянов

Свидетели

Екатерине Ивановне Петрусевич в ту пору было 13 лет. Детская память хранит самое страшное:

Пришел полицай, говорит: "Готовьте лапти, торбу, завтра всей семьей пойдете канаву закапывать". Дед взял бочонок меда, сало, самогон - и к полицаям договариваться. Договорился, а мы всей семьей - в лес. А те, кто пошел закапывать, были сами живьем закопаны.

Ольга Иосифовна Копытько постарше на пять лет:

Я только школу закончила, хотела в медицинское училище поступать, как война началась. Немцы зверствовали: чуть что, сразу собирают народ на собрание, а потом расстреливают. Поэтому мы по большей части ховались в лесах да болотах. Один раз я от такого собрания два часа по ржаному полю уползала. Землю крепко обнимала, чтоб не заметили. А как наши пришли, мы все из лесов вышли, радовались-целовались, как будто война кончилась. Уже можно было существовать на этом свете, никого не бояться.

- И вам 18 лет...

Меня тут же призвали в медсанбат. И я вместе с нашими освободителями - 181-й стрелковой дивизией Первого Украинского фронта - пошла освобождать Белоруссию дальше. Потом была Польша, Чехословакия, Германия, попадала в окружение со своим медсанбатом. Служила до Победы. У меня есть несколько благодарностей от Сталина.

Кровавая переправа

Битва за Днепр - одна из самых кровопролитных в Великой Отечественной войне. Отступая на всех фронтах от Великих Лук до Черного моря, гитлеровцы спешили откатиться за "неприступный Восточный вал" - так они называли хорошо укрепленные, глубоко эшелонированные водные рубежи на западном берегу Днепра.

22 сентября 1943 года первыми вошли в воду, преследуя врага, войска 13-й армии под командованием генерал-лейтенанта Н.П.Пухова. Их поддержали соединения 60-й и 61-й армий. Началось освобождение Белоруссии от фашистских захватчиков.

Нам, сегодняшним, трудно представить, что творилось в те дни на Днепре. Апокалипсис! Писатель Виктор Астафьев, тоже форсировавший реку, свидетельствовал: "Когда с одной стороны в Днепр входили 25 тысяч воинов, то на противоположном - выходили не более 5-6 тысяч".

Читаешь воспоминания фронтовиков, и кровь стынет. Иван Васильевич Ковалёв тогда был сержантом, командиром миномётного расчёта 81-й стрелковой дивизии:

"Только мы спустили лодки на воду, как начался массированный артиллерийский обстрел, потом в небе появились немецкие самолёты. Из шести лодок переправилось только три. Две почти сразу полностью были разбиты прямым попаданием, третья лодка не доплыла до берега метров 15-20, снаряд ударил возле неё, и она перевернулась. Берег и воды Днепра были красными от крови. Самое страшное было то, что негде укрыться от непрекращающихся взрывов. Полная беспомощность: смотришь направо - лодка утонула, налево - плот разнесло, страх буквально сковывает тебя.

В момент переправы мы ясно осознавали: наша жизнь находится только в руках фортуны. Честно говоря, я не понимаю, как остался жив. Те, кто преодолели реку, отчаянно выскакивали на берег и старались как можно глубже закопаться в землю".

Но лодок хватало не на всех, поэтому переправлялись на плотах из бревен и досок, на паромах, построенных из пустых железных бочек, на плащ-палатках, набитых сеном и соломой.

Форсирование Днепра шло одновременно на многих участках от Лоева до Запорожья. Историк-краевед Руслан Герасимов из райцентра Брагин рассказывает:

После переправы ад продолжался. В нашем районе деревня Галки, например, за одну ночь 12 раз переходила из рук в руки. А первым освободили от немцев Комарин.

Шесть звезд

Несмотря на свои 93 года, Ольга Иосифовна Копытько удивительно подвижна. Сама на пару с подругой ухаживает за фруктовым садом, лелеет виноград, свисающий со шпалер у крыльца. Сама же вызвалась показать нам воинские памятники Комарина.

Едем по чистому ухоженному поселку. Улица Ленина, улица Советская, Карла Маркса, Пролетарская... Как будто возвращаемся в жизнь из детства - несуетную, солнечную...

Теперь Комарин - словно курортный городок, а после освобождения был настоящий ужас, - вспоминает фронтовичка. - Все дома порушены, техника горит, кругом трупы и этот незабываемый гул. Фронт, перебравшись через Днепр, продвинулся далеко за Комарин, а гул остался.

Останавливаемся у братского захоронения в центре поселка. Бесконечные плиты с фамилиями погребенных. 799 наших воинов погибли при освобождения Комарина и близлежащих деревень. Здесь лежат и шесть Героев Советского Союза.

Самый молодой - 19-летний младший сержант Николай Яковлев из Вологодской области - погиб, прикрывая пехоту огнем пулемета у той самой деревни Галки. Уничтожил около ста гитлеровцев.

Лейтенант-оренбуржец Дмитрий Гречушкин командовал взводом противотанковых ружей. После танковой атаки весь взвод погиб, а командир затаился, дождался, когда "Тигр" подставился слабым местом и подбил его. Сам тут же был атакован самоходкой и погиб.

Земляк лейтенанта, старший сержант Василий Бояркин со своим пулеметным расчетом отличился при форсировании Днепра, прикрывая товарищей, в бою у деревни Вялье, где его расчет положил 60 гитлеровцев, но случайная пуля оборвала жизнь героя.

Лейтенант с Украины Федор Павловский - комсорг стрелкового батальона. Погиб во время боя, убив 65 фашистов.

Старший сержант-сахалинец Николай Грищенко был командиром расчета минометной роты. Когда возникла опасность окружения, уже раненый поднял воинов в контратаку, забросал вражескую бронемашину гранатами. Остаться в живых шансов у него не было.

Тридцатилетний старшина Ораз Анаев из Туркмении тоже подорвал бронемашину с семью фашистами и двумя станковыми пулеметами. Его именем названа улица в Минске...

В Брагинском историческом музее на стенде имена 396 воинов, получивших звание Героя Советского Союза за подвиги, проявленные при освобождении Брагинщины. И это только один район Белоруссии, где бои шли чуть более месяца!

Мирный Комарин

Каждый год число погибших воинов в нашем братском захоронении растет, - рассказывает глава Комаринской поселковой администрации Виктор Свисловский. - Постепенно переносим сюда могилы из ближайших сел, которые опустели после Чернобыльской аварии. Нередко находим останки при земляных работах или естественном обвале берегов Днепра. В мае у нас очень трогательные поминальные мероприятия проходят. В прошлом году внук из Узбекистана нашел здесь своего деда.

- Чем нынче живет Комарин?

В поселке 2428 жителей, в школе 310 учащихся. Совхоз "Комаринский", лесничество, лесхоз, мелиоративная служба... Одних улиц около двадцати. Две из них носят имена героев Павловского и Гречушкина. Сейчас в рамках программы "Малая Родина" нам серьезные деньги выделили на благоустройство. Жаль, что вы не приехали в июле - тут на Ивана Купала такое купанье на Днепре! Тысяч пять народу в этом году было - отовсюду, в том числе из России. Песни, костры, фейерверки! Слава богу - мир теперь.

- Наверное, и комаров у вас много?

Это вы на название поселка намекаете? Раньше кругом все было в болотах, вот тогда было много. А потом болота осушили. Но от комаров ли пошло название, я не знаю. Поселку-то 633 года!

Редакция выражает благодарность за помощь в подготовке материала С.А. Довгулявцу - начальнику отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи и Н.И.Мелешко - директору ГУК "Брагинский исторический музей с картинной галереей".

"Средств для переправы у меня нет..."

Из воспоминаний бывшего командира 360-го стрелкового полка Героя Советского Союза генерал-майора Н. Сташека, почетного гражданина Комарина:

Темной ночью я был вызван на вспомогательный командный пункт армии и лично от командующего армией генерала Пухова Н.П. получил задачу: "В течение полутора-двух часов форсировать Десну и, не ввязываясь в бой с противником, стремительным броском к рассвету выйти к Днепру, форсировать его в районе Комарина и удерживать захваченный плацдарм до подхода главных сил". "Задача ясна - ответил я, - есть лишь один вопрос: где взять переправочные средства?"

Командарм помрачнел. Видимо, он ожидал такого вопроса и поэтому ответил не задумываясь: "Средства переправы ищите у реки, у меня их нет".

<...> К сожалению, расстояние свыше 50 км до рассвета нам преодолеть не удалось. К этому времени к Днепру вышел только авангардный батальон под командованием заместителя командира полка подполковника Николая Михайловича Новикова. Противник встретил батальон артиллерийско-минометным и пулеметным огнем. Но несмотря на это, батальон приступил к сооружению плотов из подручных средств и рыбацких лодок.

Выход основных сил полка к реке был для противника абсолютно неожиданным. Чувствовалось замешательство в его рядах. Воспользовавшись этим, главные силы полка форсировали реку на подручных средствах в трех-четырех километрах южнее авангардного батальона. Дружной внезапной атакой главные силы противника были уничтожены, и к наступлению темноты был захвачен районный центр Комарин.

<...> Вскоре противник опомнился и начал переходить в контратаку. Но полк не просто оборонялся, а в каждые сутки по нескольку раз атаковал, хотя запасы боеприпасов с каждым часом уменьшались...

При нанесении очередной контратаки противнику удалось выйти в тыл второго батальона в районе размещения медицинского пункта. Фашисты бросились в яростную атаку, предвкушая легкую победу. Заметив приближение фашистов, командир санитарного взвода мл. лейтенант медицинской службы Иван Данилович Фионов подал команду "в ружье". Раненые, даже те, кто не мог передвигаться, но мог хотя бы одной рукой держать оружие, заняли круговую оборону и встретили противника организованным ружейно-пулеметным огнем... Когда боеприпасы были на исходе, т. Фионов поднял бойцов в атаку. Она была настолько неожиданной для противника, что он опешил, фашисты растерялись и начали отступать. Раненые пробили себе путь и отошли в тыл. Сам товарищ Фионов получил тяжелое ранение в живот, но до последней минуты управлял боем.

Память:
- в средней школе № 19 города Красноярска активно работает народный музей "Память",
посвященный 44 отдельной стрелковой бригаде;
- память о воинах 44 отдельной стрелковой бригады - защитниках Москвы увековечена на
Мемориале воинам-сибирякам на 42 км Волоколамского шоссе;
- в 2005 году вышла первая книжка "Боевой путь 44-й отдельной стрелковой бригады", автор
которой - ветеран бригады Павел Антонович Жищенко.
- 5 декабря 2006 года открыта мемориальная доска на здании, где размещался штаб 44одельной
стрелковой бригады в городе Красноярске.

История соединения:

Формировалась из частей 1, 2 и 3 гвардейских дивизий ленинградского народного ополчения и частей 701сп 142сд с 24 сентября 1941 года на позициях под Старо-Паново - Урицк. Стрелковые полки дивизии сформированы следующим образом: 25-й стрелковый полк переименован из переданного в 3-ю гвардейскую дивизию ополчения 2-го стрелкового полка 1-й стрелковой дивизии ополчения, 146-й стрелковый полк - это бывший 35-й мотострелковый полк НКВД 21-й дивизии НКВД, а 305-й стрелковый полк - это бывший 701-й стрелковый полк 142-й стрелковой дивизии. Артиллерия состояла из дивизиона трехбатарейного состава - две батареи тяжелы пуше и ода 76мм орудий. Полковая артиллерия была укомплектована полностью. Формирование прямо на передовой из разнородных частей сказалось на боеспособности дивизии т.к. командный состав не успел изучить своих подчиненных. Положение усугублялось недостатком младшего командного состава.

C 29 сентября 1941 года дивизия, действуя совместно с 6-й бригадой морской пехоты, переходит в двухнедельное непрерывное наступление в общем направлении на Урицк - Старо-Паново, должна была взять Ивановку, но наступление успеха не имело. Сильным огнем противника наступление было приостановлено на подступах к Урицку. Частные успехи полков врывавшихся на подступы к Урицку не могли быть развиты из-за отсутствия резеорвов. Попытки обходного движения левым флангом дивизии на Старо-Паново также успеха не приносили. С 10 октября перешла к обороне на достигнутых рубежах. В итоге ожесточенных боев дивизия потеряла за 9 дней 209 убитыми и 807 ранеными.

С ночь на 13 октября была сменена частями 56сд и выведена в район Автово в резерв 42А. С 16 октября начались учебные занятия. Были сформированы минометные части и недостающие дивизион артиллерии. С 22 октября стрелковым полкам присвоена новая нумерация - 701сп стал 305сп, 2 сп - 25сп, 35сп - 146сп, 44ап 122ап.

К утру 27 октября дивизия сосредоточилась в райое Смольный откуда со Смольнинского аэродрома началась переброска частей дивизии в район Тихвина. Первая группа из 230чел. 25сп при 4 станк. пулеметах и 2 минометах. Затем еще 621чел. К 29 окт. переброска 25сп была закончена. 305сп, 146сп и другие спец части выступили в район Проба, пос. Рахья откуда также были направлены 29 октября на Смольнинский аэродром.

После переброски в район Тихвина части дивизии получили от командования 4А задачу занять оборону в районе Культино, Цевлево, Андреево. 25сп заняла оборону на этом рубеже. К 1 ноября подошел 146сп сменивший 25сп получивший приказ атаковать на Соболь, Кишкино и перерезать дороги Матвеевская Харчевня-Ругуй и на Сетомлю и помочь 191сд. 25сп обойдя Кишкино с запада перерезал дорогу на Ругуй однако из-за отхода 191сд был отведен на север в район Липная Горка. 5 ноября противник подтянув резервы перешел в наступление против 146сп и занял Шибнец. Контратакой б-на 305сп немцев удалось выбить из Нов. Андреево. С утра 7 ноября после сильной артподготовки немецкие войска возобновили наступление против 191сд. Ее части начали беспорядочное наступление обнажив правый фланг дивизии. К исх. дня противник вышел к Липная горка и занял ее. Попытка контратаки частями 44сп успеха не имела из-за отсутствия танков и артиллерии в дивизии. С утра 8 ноября немецкие войска возобновили наступление на Тихвин. Прорвав оборону наших войск на р.Сясь немецкие войска разрезали части дивизии на две группы. Части дивизии начали отход на Тихвин. Не имея заранее подготовленного рубежа удержать Тихвин оказалось невозможным и его пришлось оставить. Одна часть дивизии отошла в район д.Астрача, другая под командование командира дивизии в сев. направл. в район Бор. этот момент дивизия насчитывала всего в своём составе около 700 человек. Отряд отошедший в район д.Астрача (остатки 305-го стрелкового полка) насчитывал около 300 человек. 10 ноября основные силы дивизии заняли оборону по северному берегу реки Шомушка. Дивизии были приданы 15 Т-26 60-й танковой дивизии; также дивизия была пополнена за счёт войск 7-й армии.

10 ноября немецким войскам при поддержке 7 танков удалось оттеснить наши войска на рубеж Ильино, Остров. 12 ноября контратакой 305сп вновь овладел Астрачей. Атаки полка 13-20 ноября на свх. 1 мая успеха не имели. 21 ноября группа Сурвилина сдала свой участок 65сд и произвела перегруппировку в район Полгода. С 23 по 26 ноября вели наступление в направлении Полгода, овладели вост. окраиной деревни но былли вынуждены отойти в исх. положение. Ночью 1 декабря 305 и 146сп выступили в район Кайвакса где вошли в оперативное подчинение 191сд. Активные действия этой опергруппы позволили подойти и развернуться свежей 65сд переброшенной с Дальнего Востока.

Другая часть дивизии под командованием командира дивизии отошедшая в район Бор заняла оборону в районе Кайвакса. 13 ноября атакой удалось вновь занять Кайвакса, а к исх. дня Березовик. Дальнейшие попытки наступление встретили упорную оборону противника организовавшего здеь сильный оборонительный рубеж. До конца ноября веда бои на р.Тихвинка и в районе Спасский Кордон. 28 ноября группа в 40чел. внезапной атакой смогла форсировав р.Тивинка захватить д.Лазаревичи и взять там трофеи: 32 мотоцикла, 100 велосипедов 3 орудия и другое имещество. 5 декабря контратакой немецким войскам удалось выбить наши части из этой деревни, однако дивизия смогла удержать позиции, с которых железная дорога простреливалась артиллерией. тяжелые бои в районе Лазаревичи длились до 9 декабря 1941 года когда деревню вновь удалось вернуть.

С 10 декабря немецкие войска оставив Тихвин начали отвод своих войск к реке Волхов. Перейдя в наступление полки дивизии овладели нп. Стар. Погорелец, Наволок и к исх. дня вышли в район Герелуха. Продвигаясь по глубокому снегу толщиной до 1 метра к исх. 18 декабря дивизия вышла в район Мал. Зеленец. 20 декабря заняла Теребонижье. 23 декабря была занята д. Замошье, 26 декабря Городище. В населенных пунктах по пцти продвижения наших полков противник оставлял богатые трофеи: автомашины, мотоциклы, артиллерию и боеприпасы. К 27 декабря дивизия вышла в район Ларионов Остров на подступах к Киришам где встретила сильную оборону. Бои здесь длились 6 дней.

Немецкие войска в ходе отступления сумели удержать небольшой (в длину 4 и в глубину 2 километра) плацдарм в районе Киришей. С 2 по 5 января 42г. вышла в район ст. Ирса. Вела бои за ст. Посадниково и Ручьи. С 8 января ведет бои за Кириши. Наша артиллерия в эти дни испытвала недостаток мин и снарядов. Мин к 120мм минометам и снарядов к гаубицам не было вовсе. Из-за этого наступление было сорвано. С 22 января сменила части 377сд на р. Волхов в районе Ирса. В течении января и февраля 42г. вела бои в районе Плавницы, Новинка. В начале марта была сменена 310сд. 7 марта перешла в атаку на Ларионов остров. Атака на сильно укрепленный рубеж обороны противника успеха не имела. С 17 марта перешла к обороне по р. Волхов. В течении января-марта 42г. потери дивизии составили более 700 убитыми и 2341 ранеными.

До 27 мая 42г. дивизие вела здесь бои на западном берегу Волхова в районе трех мостов, р.Кусинка. Затем сдав свои позиции 311сд вела бои восточном берегу Волхова по периметру этого плацдарма вплоть до его оставления немецкими войсками осенью 1943 года. Так, в тяжелейших наступательных боях дивизия участвует например с 5 июня 1942 года, с 20 июля 1942 года в течение 6 дней атакует плацдарм, имея противником части 11-й пехотной дивизии, с 22 августа 1942 года в течение почти всего сентября 1942, но плацдарм устоял.

С 5 июня по 18 июля 43г. вновь ведет бои за Киришский плацдарм. Овладела частью Плавни и Новинка. Было захвачено 139 пленных. С 3 сентября была переброшена на Тигодское направление заняв обороны в районе устья р. Тигода.

В конце концов, плацдарм был ликвидирован только в октябре 1943 года и в ноябре 1943 года дивизия вошла в состав 54-й армии.

С 22 ноября 1943 года дивизия перешла к обороне по восточному берегу Волхова, приняв дополнительно в свою полосу обороны плацдарм на западном берегу Волхова перед опорным пунктом противника Зеленцы, Курников Остров, Лезно, а 13 января 1944 года ещё плацдарм на участке устье реки Любунька, Пехово, слияние рек Любунька и Пертеченка, железнодорожный мост через Волхов. Части дивизии в ходе Новгородско-Лужской операции перешли в наступление в ночь с 20 на 21 января 1944 года и 21 января 1944 года овладели опорными пунктами Меневша, Мелехово, станция Тигода, Зеленцы, Курников Остров, Хмелище, разъезд Водосье, Водосье. Немецкие войска отходили и преследуя их, дивизия 23 января 1944 года вышла на рубеж реки Доброха, Карловка, Метино, Пертечно. Там противник организовал промежуточный рубеж обороны, который дивизия пытается преодолеть, ведя ожесточённые бои в течение пяти дней. К утру 28 января 1944 года части дивизии закончив перегруппировку, овладели населёнными пунктами Карлова, Метино, Пертечно и 10 другими, продолжили преследование противника, отходящего в общем направлении на Октябрьскую железную дорогу. 29 января 1944 года дивизия смогла взять Чудово. За девять дней боёв дивизия отчиталась об уничтожении свыше 1000 солдат и офицеров противника, свыше 30 человек пленных, освобождении свыше 30 населённых пунктов, 5 железнодорожных станций.

С утра 30 января 1944 года дивизия продолжила дальнейшее преследование противника отходящего в направлении железной дороги Ленинград - Новгород. 31 января 1944 года части дивизии овладели населёнными пунктами Корцово-2, Сенная Кересть, Ольховка, 1 февраля 1944 года - Кривино, Пятница, 2 февраля 1944 года - Финев Луг. Затем дивизия была выведена во фронтовой резерв, и после 70-километрового марша, к 5 февраля 1944 года сосредоточилась в районе станции Подберезье. До 11 февраля 1944 года приводит себя в порядок, подтягивает тылы и занимается боевой подготовкой, получив пополнение в количестве 1850 человек. В ночь с 11 на 12 февраля 1944 года, части дивизии выступили маршем и к 13 февраля 1944 года сосредоточились в районе деревни Теребутицы в 8 километрах северо-западнее Шимска. В ночь с 15 февраля на 16 февраля 1944 года дивизия сменила 225-ю стрелковую дивизию на рубеже Кукшино, северная опушка леса в 2 километрах севернее Шимска и с 17 по 20 февраля 1944 года ведёт бои вместе с 502-й отдельный танковый батальон и двумя батальонами 124-го танкового полка под опорным пунктом обороны на рубеже Мшага - Воскресенское. Затем дивизия, преследуя отходящего противника, наступает в направлении Дно, участвует в его освобождении 24 февраля 1944 года, к концу февраля 1944 года вышла к Острову и в течение марта - апреля 1944 года безуспешно пытается преодолеть рубеж оборонительной линии «Пантера».

22 июня 1944 года, находясь северо-восточнее Острова, двумя штурмовыми отрядами проводит разведку боем на участке 32-й пехотной дивизии в районе Стомино - Боровицы. С 17 июля 1944 года дивизия переходит в наступление в ходе Псковско-Островской наступательной операции, прорывая оборону, наступает на Острову и 21 июля 1944 года с боями входит в город, ведёт тяжёлые уличные бои.

Дивизия продолжила наступление в общем направлении на Лауру. На 30 июля 1944 года дивизия находится в районе Веретье, имела задачу наступления в общем направлении на Чёрный Ручей, Авику, Угарево и к исходу дня 30 июля 1944 года перерезать шоссейную дорогу Псков - Рига на участке севернее деревни Угарево и в деревне Олухово-Невское, атакует арьергарды 23-й и 30-й пехотной дивизий, но атака захлебнулась под огнём, как и наступление всего фронта, вскоре остановившееся на оборонительной линии «Мариенбург».

В ходе Тартуской наступательной операции дивизия начинает наступление с участка близ Лауры в общем направлении на Валгу, быстро продвигается в ходе наступления, в конце второй декады августа отбивает контратаки противника близ Антсла, к концу августа 1944 года выйдя на подступы к Валге.

С сентября 1944 года наступает в ходе Рижской наступательной операции, прорывая оборону противника у Валги, 19 сентября 1944 года участвует в освобождении города, затем, продолжая наступление через Валмиеру, к концу сентября 1944 года, вышла к укреплённому рубежу «Сигулда» западнее Цесиса. 13-15 октября 1944 года частью сил приняла участие в освобождении Риги, после чего вышла на подступы к Тукумсу, и с этого момента, вплоть до капитуляции Курляндской группировки в мае 1945 года, ведёт бои, штурмуя линию обороны близ Тукумса.

В начале мая 45г. выведена во второй эшелон в район ст.Ливберзе. Здесь 9 мая бойцы дивизии узнали о подписании Германией безаговорочной капитуляции. В дивизии прошел митинг, бойцы более 10 минут стреляли в воздух из стрелкового оружия. 10 мая дивизия погрузилась в эшелоны для отправки в район Таллина...

Расформирована в 1946 году

- (сд) основное оперативно тактическое формирование (войсковое соединение) РККА ВС СССР, относящееся по роду войск к пехоте РККА. Состояла из управления, трех стрелковых полков, артиллерийского полка и других частей и подразделений. Штатная… … Википедия

Стрелковая дивизия - СТРЕЛКÓВАЯ ДИВИ́ЗИЯ, организационно входила в стрелковый корпус или общевойсковую армию и действовала, как правило, в их составе; в нек рых случаях выполняла боевую задачу самостоятельно. Незначит. кол во С. д. включалось непосредственно во фронт … Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия

Стрелковая дивизия под номером 193 формировалась 2 раза. 193 я стрелковая дивизия (1 го формирования) 193 я стрелковая дивизия (2 го формирования) … Википедия

Награды … Википедия

Годы существования 1939 Страна СССР Тип пехота Знаки отличия … Википедия

- (24сд) Годы существования 26.07.1918 2003 Страна СССР Подчинение командиру дивизии Тип стрелковая дивизия Включает в себя управление (штаб) и воинские части … Википедия

Награды … Википедия

- (348 я уральская стрелковая дивизия, 348сд, 348 й Бобруйская Краснознамённая ордена Кутузова 2 й степени стрелковая дивизия) Годы существования 10 августа 1941 года апрель 1946 г.. Страна СССР Тип стрелковая дивизия Знаки отличия Бо … Википедия

385сд Награды … Википедия

11 сд Почётные наименования: «Ленинградская» «Ва … Википедия

383сд Годы существования 18.08.1941 Страна СССР Тип стрелковая дивизия РККА Знаки отличия Феодосийско Бранденбургская … Википедия

Книги

• , . Репринтное издание по технологии print-on-demand с оригинала 1929 года. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1929 года (издательство`Trukikoda`ERK``).…
• Год революции 1917-18 Гвардейская стрелковая дивизия в Великой войне. , . Репринтное издание по технологии print-on-demand с оригинала 1929 года. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1929 года (издательство "Trukikoda"…
• Добровольцы-москвичи на защите Отечества. 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизия в годы , Бирюков Владимир Константинович. 2 июля 1941 года ЦК ВКП(б) предложил местным партийным организациям возглавить создание народного ополчения, и в тот же день Военный Совет Московского военного округапринял "Постановление о…

Защитники Деденевской земли.

Вместо эпиграфа.

Задаю вопрос местным жителям разных возрастов: «Что происходило в нашем сельском округе в Великую Отечественную войну?»

— Боев здесь нигде не было. Мне мать рассказывала. Только госпиталь в Деденеве разбомбили, который в поселковой больнице был…

— Госпиталь был в школе.

— Я войну встретила ребёнком в Деденеве. У нас бомбёжка была, много человек сгорело в госпитале и в подвале. В соседнем Степанове были страшные бои. А больше, наверное, ничего не было. Мы не слышали…

— Вам сейчас вряд ли кто что-то расскажет… У нас жил такой Соин Иван Елиферович, ветеран. Он собирал тут сведения до Вас… Вот он бы мог что-то рассказать…

— У нас в Шуколове только разведка немецкая проходила и всё.

— Не только разведка. Здесь ночью одна семья в доме свет зажгла, так их дом тут же самолёт разнёс. Нельзя было ночью свет зажигать… И внизу шуколовского холма тоже что-то было – там бомба взорвалась, погибли двое солдат и медсестра. Их потом здесь на кладбище похоронили, а после в Деденево в братскую могилу перенесли…

— В Деденево переносили только захоронение у станции Турист. Мы маленькие были, бегали смотреть, как кости выкапывали. А бабка рассказывала, как привезли сюда зимой в 41-м году отряды сибиряков. Одеты они были с ног до головы в белое. Отсюда пошли они западнее, на Языково, где все погибли… Там им теперь памятник стоит. И в Парамонове ещё… Там тоже сибиряки похоронены…

— Откуда в Парамонове сибиряки?

Откуда в Парамонове сибиряки.

На создание этого материала меня подвигли не только приведённые выше скупые и противоречивые ответы местных жителей, но и одно «случайное знакомство» у деревни Парамоново.

У нас в восточном Подмосковье, откуда я родом, боёв в Великую Отечественную не было. Но были вражеские налёты – немцы бомбили некоторые населённые пункты и леса, готовясь к дальнейшему продвижению по кольцу вокруг Москвы и опасаясь формирования партизанских отрядов. Были и многочисленные госпитали – на восток Подмосковья увозили раненых солдат с северных и южных огневых рубежей. Поэтому у нас также есть братские могилы, где во множестве похоронены скончавшиеся от ран солдаты.

Но все эти братские могилы преимущественно расположены на кладбищах, в специальных мемориалах, словом, в местах, что у всех на виду, а здесь, на Дмитровской земле большинство их – в лесу и в чистом поле. Здесь шли тяжёлые кровопролитные бои в жесточайших погодных и военно-полевых условиях, когда у любой другой армии мира шансов выжить, а тем более сохранить боевой дух и победить практически не было. Героизм в нашей армии, состоявшей, в отличие от германской, во многом не из кадровых военных, был массовым. Массовыми были и потери. И при этом, привыкнув к этой массовости, к тому, что павшие в той войне исчисляются миллионами, мы, ныне живущие, редко ловим себя на мысли, что каждый павший на поле боя воин – это одна реально существовавшая и трагически оборвавшаяся жизнь.

Не так давно мне посчастливилось держать в руках хранящуюся в Деденевской библиотеке Книгу Памяти посёлка. То, что в ней собрано, производит неизгладимое впечатление. Деденевская Книга Памяти – это не только перечень воевавших на фронтах Великой Отечественной уроженцев нашего края, но и их подлинные фронтовые письма и фотографии, воспоминания ветеранов, рассказы о погибших здесь в войну мирных жителях. Всё это в 1960-х тщательно собиралось для потомков одним из местных энтузиастов, упомянутым в эпиграфе – Иваном Елиферовичем Соиным – инициатором возведения Деденевского мемориала и во многом его автором; фронтовиком, который, по прошествии всего двух десятков лет после самой страшной войны столетия, понял, как быстро реальная история может превратиться в миф.

«Воины советской армии и флота в 1941-1945 годах не только отстояли свою Родину от немецко-фашистского порабощения, но и спасли всё человечество и мировую цивилизацию от катастрофы», — звучат первые строки его рукописи о Деденевском мемориале, но, по сути, послания нам, живущим в XXI веке. — «В первые годы после войны многие из нас старались как-то забыть своё горе, а вместе с тем стали забывать даже погибших родных. Это уже нехорошо и несправедливо. Увековечение памяти павших на фронтах Великой Отечественной войны – дело очень важное. Вместе с тем, оно становится с каждым годом всё труднее… Всё меньше остаётся людей, лично знавших своих погибших, притупляется их память… Ведь пройдёт еще 15-20 лет, и сделать что-либо будет уже невозможно».

Насколько справедливо звучат его слова сегодня, когда уже большинству так называемых «детей войны» уже за восемьдесят.

А вот и красноречивый образ современной народной памяти и символ благодарности защитникам нашей земли.

Года три назад по осени еду со своей знакомой в деревню Горки. Проезжаем внушительные строения новой санно-бобслейной трассы в Парамонове, на фоне которых промелькнул серый обелиск в виде солдатской фигуры в зарослях пожелтевшего борщевика. Возвращаемся к обелиску, стираем слой дорожной пыли с надгробия, убираем во множестве упавшие сверху берёзовые ветки и листья, сухие цветы с 9 мая, читаем надписи: «Вечная Слава воинам 71 морской стрелковой бригады Тихоокеанского флота, погибшим в боях за г. Москву в декабре 1941 года» и перечень 16 солдатских фамилий. И точно, памятник обнесён якорной цепью, на заросшей бурьяном могиле – выкрашенный чёрной краской якорь. Резануло сердце не только то обстоятельство, что братская могила не ухожена — она ещё и захламлена пустыми бутылками и прочими свидетельствами того, что «здесь был Вася». И всё это благодаря, как видно, стоящей рядом скамейке, кем-то заботливо поставленной здесь явно для других целей.

А ведь война была не так давно, с момента её начала и ста лет не прошло. До сих пор отзывается эхо Великой Отечественной в нашем времени, а кто-то, в свете происходящих сейчас событий вокруг России, не без оснований считает, что война всё ещё не окончена.

Так или иначе, в тот день решили мы привести памятник в Парамонове в порядок, нашли сочувствующих помощников.

Но, помимо этого, посетила меня тогда мысль, узнать, что за люди прошли здесь 74 года назад, освободили наш край от фашистов зимой 1941 года и нашли здесь своё последнее пристанище. Благо, на надгробной плите высечены не только фамилии героев, но и имена, отчества, звания.

Сейчас во всемирной сети есть много поисковых баз, по которым можно разыскивать информацию о погибших и пропавших без вести фронтовиках и их подвигах, и крупнейшая из них «Мемориал». Пробиваю в «Мемориале» имена всех 16 солдат. Выясняется, что в захоронении солдаты, как минимум, из четырёх соединений, входивших в состав 1 Ударной армии, памятник которой возвышается ныне на Перемиловской высоте. Непосредственно в Деденеве находились 44 и 47 отдельные стрелковые бригады, а в ближайших населённых пунктах – 56 и 71 отдельные стрелковые бригады. Все они в срочном порядке прибыли к нам из Сибири, с Урала и Дальнего Востока– Красноярска, Новосибирска, Челябинска, Владивостока…

«Железная дорога работала тогда на два потока , – вспоминал один из участников битвы за Москву, прибывший в конце ноября 1941 года с Алтая на Дмитровский вокзал в составе солдатского эшелона, — эвакуация же шла – война. Линия, которая шла от Москвы к Оренбургу, пропускала поезда только на восток. А станция Илецкая Защита через Саратов – только на запад. Чтобы не было встречных… Впритык шли эшелоны – один за другим… Поезда шли с двойной тягой: впереди один паровоз и сзади другой — подталкивает. И жали, что могли. Под Москвой нас начали бомбить, но какой там останавливаться! Эшелон по 2-3 часа беспрерывно шёл на полном ходу, скорее в Москву, чтобы занять позиции. Ведь сразу снимали и с Дальнего Востока части».

Примечательно, кстати, и то, что те солдатские эшелоны очень часто шли через Софрино и Сергиев Посад — владения великого Печальника земли Русской, преподобного Сергия Радонежского, благословившего некогда на битву с Мамаем двух иноков из Лавры и предрекшего князю Димитрию победу: «Победишь врагов своих!» Не может быть, чтобы в 1941-м обошёл Преподобный своим благословением на тяжкий и доблестный ратный подвиг за родную землю наших воинов.

Как не думать о Промысле о нашем отечестве, когда осенью 1941 года, с её нагрянувшими тогда на Подмосковье поистине зимними холодами, сюда на защиту пришли привыкшие, в отличие от неприятеля, к русским морозам сибиряки и к суровой непогоде краснофлотцы.

47-я отдельная (курсантская) стрелковая бригада.

В середине октября 1941 года военные донесения о боевых действиях в Подмосковье фиксировали серьёзную распутицу: непролазную грязь и первый снег. В последних числах октября наступление немецко-фашистских захватчиков остановилось у рубежей Москвы. В итоге, к началу ноября в полукольце вокруг Москвы наступило кратковременное затишье, но к середине месяца, когда подморозило, и у транспорта и пехоты появилась возможность перемещаться по местности вне зависимости от наличия дорог, наступление немцев возобновилось. Война пришла на территорию Дмитровского района: часть его стала фронтом, часть – ближайшим тылом. По дорогам к фронту потянулись колонны солдат, техники и гужевых повозок, а навстречу им шли машины с ранеными.

Пользуясь неприкрытыми стыками между нашими частями, гитлеровцы совершили один из опаснейших прорывов к Москве – захват города Яхрома — с целью овладения Яхромскими мостами (основным и железнодорожным) через канал им. Москвы. Так фашисты ещё на шаг приблизились к осуществлению плана Вермахта окружить Москву с севера. Ещё более реальной стала возможность скорого наступления вражеских сил на Дмитров, а затем на тогдашний Загорск и далее на Ногинск и Орехово-Зуево. Командующий немецко-фашистской группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок сделал заявление, что в распоряжении советского командования нет больше никаких резервов, и оборона на северном участке Москвы находится «на грани своего кризиса». Гитлер же высказался, что война для него «в целом выиграна». Новый 1942 год год должен был ознаменоваться для гитлеровской армии окончательным захватом Москвы.

На дмитровском направлении действовали 1, 6 и 7 танковые, 14 и 36 моторизованные, а также 23 Потсдамская пехотная дивизии противника. Последняя из них продвигалась вглубь Подмосковья особенно успешно, ведь она принадлежала к так называемым «пехотным дивизиям первой волны» и являлась кадровой дивизией германской армии мирного времени. Кадровые дивизии представляли собой лучшие пехотные соединения из-за качества подготовки личного состава и материально-технического обеспечения. Их командный состав обладал высокой профессиональной подготовкой и отличался слаженностью действий. В составе такой пехотной дивизии числилось порядка 17 700 человек.

Тем временем, Рогачёвская группа наших войск после тяжелейших оборонительных боёв отходила под натиском превосходящих сил немцев на восток и юго-восток. На дмитровском направлении остатки 8 танковой бригады, 58 танковой и 107 мотострелковой дивизий вели ожесточённые бои с противником. Кроме того, в районе деревень Каменка-Сокольниково в окружение попал генерал-майор Ф.Д. Захаров с соединениями 16 армии, направленный сдерживать продвижение гитлеровских войск в сторону Дмитрова.

К ноябрю того же 1941-го Генштабом РККА 124 стрелковые дивизии списываются со счетов, как утерянные в бою. Необходимо было срочно создавать новые соединения, пусть даже с меньшим штатом. Такими усечёнными по боевым возможностям воинскими формированиями стали стрелковые бригады. На конец осени-начало зимы 1941 года стрелковая бригада по штату включала в себя от 1500 (в 55 ОСБР) до 4500 (в 71 ОСБР) бойцов и командиров.

23 ноября 1941 года в Дмитров приехал только что назначенный командующим 1 Ударной армией генерал-лейтенант Василий Иванович Кузнецов. Его армия пока существовала только на бумаге, части же её находились в эшелонах, следовавших в Дмитровском направлении из разных концов Советского Союза.

Самой первой из бригад в район Деденева прибыла 47 отдельная (курсантская) стрелковая бригада, сформированная в октябре 1941 года в Челябинской области преимущественно из уральцев. Это были курсанты военных училищ и полковых школ, не успевшие окончить курс обучения, а также выздоравливающие после ранения бойцы. Возраст военнослужащих колебался от 18 до 38 лет. Командиром 47 ОСБР был назначен полковник Лысенков Сергей Николаевич.

По окончании формирования бригада железнодорожным транспортом была отправлена на защиту Москвы защищать Москву. 27 ноября 1941 года 47 ОСБР пешим порядком от станции Лихоборы Московской окружной железной дороги направилась по Дмитровскому шоссе в направлении на город Яхрома.

В одну из последних ноябрьских ночей, 47 стрелковая бригада, при содействии Икшанского партизанского отряда под командованием В.А. Дробышеского, перешла канал им. Москвы в районе Деденева. Здесь она заняла плацдарм для переправы на западный берег основных сил, предназначавшихся длянаступления: около 4 км вдоль канала и до 3 км на запад вглубь населённых пунктов (от берега канала до Шуколово на юге и от берега канала до Больших Муханок с севера). Следом канал перешли 44, 56, 71 отдельные стрелковые бригады, 701 артиллерийский полк и части 55 отдельной стрелковой бригады.

Тогда же от немецких авианалётов 47 стрелковая бригада понесла свои первые потери.

«Напротив нашего дома в Шуколове была медсанчасть. Работал там врач-мужчина и две девушки. Случалось, что приходили обогреться и наши разведчики. Хозяева того дома, что отдали для размещения раненых, были старые муж и жена, одинокие и очень сварливые. Они были очень недовольны, что их потеснили. Однажды хозяйка дома-«медсанчасти» приходит к нам, жалуется на своих «гостей» и признаётся, что не дала им одеяла завесить окна на ночь. А раненым же нужен постоянный уход, а как без света? Темнело быстро. И вдруг слышим – летит самолёт со стороны Новлянок, тяжело гудит. У нас за участком было вырыто бомбоубежище, покрытое огромными, толстыми брёвнами. Мы туда спрятались, а сами слышим – сбрасывает бомбы. Сколько-то сбросил ниже кладбища на спуске – там накануне, в ожидании прихода немцев, вырубали для обзора кустарник и складывали его в кучи рядами – так вот он по этим кучам прошёлся. Ещё одну — точно в медсанчасть, поскольку там свет горел, одну к нам во двор (эта огромная бомба не взорвалась, её потом в 1943 году солдаты у нас вывезли), одну на крышу нашего дома и одну на бомбоубежище. А у нас там много народу сидело. Как-то это бомбоубежище немцы вычислили. Помню, взрослые тогда говорили, что у нас в Шуколове немецкая разведка была, а потом в домах возле реки Икшанка внизу шуколовского холма накрыли группу немецких агентов, которые жили там несколько лет. Так вот, бомба, что прилетела на крышу, скатилась и рванула рядом с домом. А на бомбоубежище бомба срекошетила, отлетела в сторону и там взорвалась. В это время мама у нас молилась перед Казанской иконой, и мы тоже молились, плакали. Когда же налёт закончился и соседи помогли нам выбраться из бомбоубежища, мы увидели, что на месте соседского дома, где была медсанчасть, остались одни стены. Кого из солдат наши шуколовские нашли – похоронили в братскую могилу на выезде из села слева, напротив кладбища. Потом это захоронение перенесли в Деденево на станцию. Мы ходили до Деденева солдатиков провожать».

Войсками 1 Ударной армии был получен приказ командующего Западным фронтом: 2 декабря нанести удар левым флангом в направлении «посёлок Деденево-деревня Фёдоровка Дмитровского района», освободить группу генерала Захарова и начать наступательные действия на город Клин, где находилась клинско-солнечногорская группировка войск противника. Для выполнения поставленной задачи были привлечены 47, 44, 56 и 71 отдельные стрелковые бригады, которые за оставшееся до наступления время стали занимать свои исходные позиции и готовиться к боевым действиям. 47 ОСБР была поставлена в резерв командующего 1 Ударной армией В.И. Кузнецова в район деревни Подосинки.

Начались ожесточённые бои.

Из-за упорного сопротивления противника, использовавшего при отступлении инженерные заграждения – заминированные дороги, взорванные мосты и сожжённые населённые пункты — продвижение войск 1 Ударной армии не превышало 6-8 км в сутки. Этому также способствовало удручающее состояние связи между подразделениями, острая нехватка артиллерийских орудий, танков и самолётов, проблемы с автотранспортом, конным составом, а также неотлаженная работа тыловых служб.

Командование Западным Фронтом было недовольно медленным продвижением частей 1 Ударной армии. Генерал армии Г.К. Жуков ставил задачу быстрее выдвинуться к Сенежскому озеру и шоссе Клин-Солнечногорск.

При этом, конечно, не стоит забывать, что 1 Ударная армия двигалась в основном на конной тяге, солдаты же, вообще, шли пешком в условиях бездорожья по глубокому снегу и лесам в сильные морозы. Кроме того, самым страшным, по воспоминаниям ветеранов, было моральное и физическое истощение людей, идущих в первых рядах наступающих войск. Горячее питание доставлялось редко, потому что службы тыла постоянно отставали от боевых подразделений. Подвоз продуктов и боеприпасов затруднялся снежными заносами. Как правило, солдатам выдавался сухой паёк на сутки, состоявший из консервов, сухарей, сахара и «фронтовых 100 грамм». «Во время наступления горячая пища подавалась с перебоями до 4-6 дней, — отмечали впоследствии некоторые ветераны — участники битвы за Москву. — Приходилось делиться сухарями с соседними частями и наоборот. Но мы постоянно наступали, и найти нас иногда было трудно…».

Вспоминает жительница посёлка Деденево Антонина Фёдоровна Тягачёва: «В войну я жила с мамой в Батюшкове. Когда к нашим деревням и сёлам приблизилась линия фронта, стали прибывать сюда и наши солдатики. Стояло их тут какое-то невероятное количество, и большинство — голодные и замёрзшие. Бывало, мама запустит их полон дом, наварит картошки целый чугунок и раздаёт им по две картошины. Больше дать было нечего. А солдаты, пока варилась картошка, к печке подкладывали свои брикеты с комбижиром из сухого пайка, чтобы размягчить. Потом картошку с этим жиром смешивали, и так одна партия солдат питалась. Этих отогреем, покормим, выпроводим, а там на подходе следующая партия: «Мать, дай нам поесть»… Мама и их запускает. Жалко их очень было. Потом кто-нибудь из них подойдёт за добавкой, а мама горько так говорит ему: «Сынок, прости, я тебя уже кормила». И тот уходит ни с чем… А как-то один солдат достал из кармана блокнот и карандаш – наверное, держал для писем, — и отдал моему брату со словами: «Возьми, парень, мне это не пригодится. Я знаю, что я здесь погибну»… Но был у нас в Батюшкове и сам командарм Кузнецов. Помню его строгим, подтянутым. И помню его слова: «Потерпите, товарищи. Совсем скоро немцев здесь не будет». Что ж, так оно и произошло – немцев отсюда выгнали быстро».

5 декабря штаб 1 Ударной армии получил приказ начать контрнаступление в ходе Клинско-Солнечногорской наступательной операции. Армия в это время вела тяжёлые бои по всей линии фронта, поэтому утром 6 декабря 47 стрелковая бригада была выведена из резерва в деревне Подосинки и выступила в направлении город Яхрома-деревня Фёдоровка. Впереди бригаду ждали не только боевые успехи, но и тяжелейшие потери в личном составе, исчислявшиеся сотнями убитых.

К середине декабря 1941 года наши войска заняли районы с севера и юга от Клина, перерезали врагу путь к отступлению из города, а подошедшая в район Клина 47 стрелковая бригада окончательно замкнула кольцо вокруг него и находящихся в городе немецких частей. Это был первый с начала Великой Отечественной случай окружения вражеских войск.

Поначалу ощутить и подсчитать потери врага было сложно. Есть много рассказов наших солдат о слаженной работе различных подразделений гитлеровской армии, в том числе спецкоманд по устрашению — психологической войне. Особенно частые примеры их деяний были в начале войны, когда против Красной Армии сражался самый отборный немецкий личный состав, и те не оставляли при отступлении не только технику, но даже своих убитых.

Вспоминает А. Рогачёв, 18-летний пулемётчик 47 ОСБР: «А то берём-берём деревню, бьём-бьём. Возьмём её, а убитых немцев вроде и нет. Ну, может, лежат 30-40 убитыми, а у нас человек 700. У наших бойцов и командиров такой вопрос: «Что же это такое? Мы потери несём, а немцы вроде и нет». Говорили, что они убитых забирали и потом хоронили… Они очень умело воевали. У них армия была с опытом боёв, закалкой, квалифицированная. Немцы умело ориентировались, выбирали позиции. Ну и пулемёт МГ-34 – оружие страшное… У нас рота наступает, а у них отделение одним пулемётом её сдерживает. Огонь сплошной, ливень. Несём потери, вперёд-вперёд, но пока их не уничтожим – не продвинемся. У них в случае чего — машины наготове. Они гарнизон в машину сажают и — в следующую деревню за 3-10 км. А она у них опять укреплена. Немцы зимой в открытом поле не воевали, у них там блиндажи, окопчики. А мы поспим в лесу и опять в атаку по голому полю, по снегу. Вот так, от деревни до деревни всё время своими ножками… А бои в Подмосковье — тяжёлые. Снег глубокий, мороз. Наступаем на село — оно, как правило, на возвышенности — после слабенькой артиллерийской подготовки. Командир взвода командует: «Справа, по одному перебежками, марш!» Какие перебежки?! Снег! Идём, пули свистят. Пройдёшь метров 6, ложишься, выбираешь себе такое более-менее удобное укрытие, ведёшь огонь. Ждёшь когда остальные подтянутся. Подтягиваются, а до немца ещё метров 500. Пока метров 200 пройдём – во взводе народу-то осталось 15-20 человек. Неудачная атака. Что делать? Командир решает отойти назад. Отходим под огнём. Когда смотришь на наши потери – а там свободного места от трупов на поле не было: они, как снопы, лежат, горами, между которыми небольшие промежутки – думаешь: «Долго ли такая битва будет идти? Почему из-за этой Богом забытой деревни столько людей положили, а никак не можем взять? Возьмём мы её или нет?» Сидим все в пороховой гари, обожжённые, смотрим друг на друга, и мысль такая: «Пусть убьют. Только бы руку, ногу не оторвало. Убило бы, и всё». Вечером приходят роты с марша, то молодые приходят, то пожилые. Они все спрашивают: «Как там, ребята?» Что спрашивать? Пойдём в атаку, узнаешь, как там. Ему, может 35-40 лет, а нам по 18-19, но они смотрят на нас с почтением. Днём в две-три атаки сходим, и от этого пополнения никого не осталось. Вечером опять приходит маршевая рота, опять взвод пополняют до штатной численности. А мы, костяк взвода, так и воюем…»

Этим воспоминаниям вторит другой участник боёв под Москвой из состава 1-й Ударной армии, старший сержант Григорий Х.: «Берёшь-берёшь деревню, теряешь товарищей, но обнаруживаешь, что трупов врага нет. Они как будто не погибают. А перед отступлением, как правило, деревня сжигалась, а кто из жителей мешал – убивали на месте. Застаёшь сожжённые дома, кругом трупы местных жителей и наших солдат, а трупов немцев нет… Более того, по возможности затруднялся доступ к источникам воды: бывало немцы колодцы набивали трупами местных жителей или своих же солдат. Если оставались целыми один-два дома, то сто процентов пристрелянные ориентиры. Проверено на кровавом опыте бригады. Через час-два с прямыми попаданиями – 2-3 снаряда – дома перестают существовать вместе с успевшими разместиться в них нашими войсками. И жди скорой контратаки с миномётной поддержкой… А после, начиная с боёв за деревню Каменка, немцы стали очень часто минировать оставленные целыми дома. То есть – хочешь выжить – занимай разваленный участок с погребом… Пополнение приходило иногда перед каждым крупным боем. Но люди были совсем необученные, не знали даже, как винтовку держать. Держали, как палку. Старые бойцы их в поле или где можно выводили, давали в руки сначала палки и учили ложиться в снег, вставать, передвигаться, окапываться. Но, всё равно, после боя за деревню смотришь, а их уже нет. Трудно всё это. Жалко».

Продолжая повествование о 47 отдельной стрелковой бригаде, стоит отметить, что после овладения Клином она участвовала в героических боях на реке Лама, прорыве обороны противника в посёлке Лотошино, освобождении десятков других селений, пройдя с боями по Подмосковью более 150 км. В феврале 1942 года после победы под Москвой бригаду перебросили на Северо-Западный фронт. Здесь они вели оборонительные бои до весны 1943 года. В марте в районе озера Ильмень и города Старая Русса на базе этой и другой курсантской бригады сибиряков-добровольцев из города Новосибирска — 146 отдельной стрелковой бригады — была развернута 70 стрелковая дивизия.

Благодаря поисковой базе «Мемориал» мне удалось восстановить имена некоторых бойцов и двух девушек из медперсонала 47 отдельной стрелковой бригады, погибших в селе Шуколово. Сейчас они погребены в мемориальном комплексе посёлка Деденево:

— лейтенант Шаркин (Шуркин) Анатолий Евгеньевич 1921 г.р. (20 лет) из Челябинской области;

— лейтенант Баранов Пётр Иванович 1919 г.р. (22 года) из Краснодарского края;

— младший лейтенант Крюков Александр Павлович из Челябинской области;

— военфельдшер Акимова Зоя Васильевна 1922 г.р. (19 лет) из Ярославской области;

— военфельдшер Ильичёва Ульяна Андреевна 1917 г.р. (24 года) из г. Дзержинск;

— красноармеец Зотов Иван Михайлович из Челябинской области;

— красноармеец Ковязин Леонид Пантелеевич 1922 г.р. (19 лет) из Челябинской области;

— красноармеец Хамуллин (Хамулин) Салих Набиевич 1922 г.р. (19лет) из Башкирской АССР.

Также на плите с именами захороненных числится, но фактически там не погребён командир 3 батальона 47 ОСБР — капитан Черкасов Анатолий Гаврилович 1908 года рождения из г. Свердловск (Екатеринбург). Комбат Черкасов погиб при авианалёте во время нахождения его батальона в районе деревни Пчёлки ранее Дмитровского, а сейчас Мытищенского района, и там же находится его могила, обнаруженная некоторое время назад поисковым отрядом «Рубеж Славы». В настоящее время Администрацией нашего посёлка решается вопрос о переносе могилы комбата Черкасова в Деденевский мемориал.

44-я отдельная стрелковая бригада.

4 декабря 1941 года восемнадцатилетней Тане Румянцевой пришлось отлучиться из Деденева в сельсовет деревни Парамоново. Пока управилась с делами – быстро стемнело, уличного освещения не было, местность лесистая, есть вероятность встретить вражеских солдат. Пришлось заночевать прямо в сельсовете.

Той же ночью в Парамоново ворвались три немецкие машины, нашли в домах и расстреляли нескольких наших солдат, а также стариков, которые поселили тех солдат у себя.

Утром Татьяна хотела вернуться в родное Деденево, но едва вышла на улицу – попала под обстрел. Побежала в сторону оврага, чтобы укрыться за крутым склоном, а отъезжающие на машинах немцы стреляли ей вслед.

Но — обошлось.

В овраге Таня увидела много наших солдат, лежавших на снегу. Некоторые из них, к счастью, были живы, но имели ранения. Таня приблизилась к ним, сказала, что в Деденеве есть госпиталь, однако добираться до него около пяти километров. Тогда раненые, что ещё могли идти, сделали себе из толстых веток костыли, а из подручных средств соорудили носилки — для своих боевых товарищей, что подняться уже не могли. Дороги солдаты не знали, и Таня их повела.

Когда пришедших с поля боя раненых разместили, Таня осталась в госпитале и трудилась вместе с санитарками, не покладая рук, всю ночь.

А утром шесть вражеских самолётов совершили налёт на Деденево и разбомбили деденевский госпиталь.

В то время в Деденеве находились части 44 отдельной стрелковой бригады, что была сформирована в октябре 1941 года в Красноярске в основном из курсантов военных училищ. Бригада считалась одной из наиболее боеспособных подразделений Сибирского военного округа, поэтому на её боевую подготовку был предусмотрен всего один месяц, после чего, 27 ноября 1941 года, бригада полным составом прибыла на Западный фронт, где вошла в состав 1 Ударной армии. В зданиях деденевской больницы и дома инвалидов разместилась медсанрота 44 ОСБР.

Здесь же, в Деденеве, 4 декабря 1941 года состоялось первое «боевое крещение» бригады, когда её появление обнаружили немецко-фашистские оккупанты и предприняли авиационный налет. Осколками бомб несколько бойцов было убито и ранено.

«Сестрички»

На начало декабря 1941 года пришлись упорные бои 44 и 71 стрелковых бригад за деревню Степаново и село Языково. Оттуда во множестве поступали раненые. На помощь военным медикам пришёл весь медперсонал деденевской больницы и дома инвалидов, хотя каждый из них имел полное право эвакуироваться.

5 декабря 1941 года и случилась та бесчеловечная бомбёжка госпиталя, о которой до сих пор со слезами вспоминают старшие деденевцы. Тогда погибли и раненые, и медики, и многие из укрывшихся в подвале местных жителей вместе с детьми.

Вспоминает житель посёлка Деденево Дмитрий Сергеевич Гливенко: «Наш посёлок зимой 41-го бомбили не единожды. Первый раз сбросили 4 бомбы. Они упали так: одна у железной дороги, а остальные в районе старой деденевской школы, она тогда была ещё деревянная и находилась возле круглого пруда. В войну в ней было что-то вроде штаба, там постоянно находились военные и полевая кухня. А госпиталь, точнее эвакогоспиталь, был в нынешней поликлинике. Он пострадал во второй заход бомбардировщика. Коек в госпитале не хватало, раненые лежали на сене. Когда бомба упала (видимо, зажигательная, так как взорвалась на втором этаже), там всё вспыхнуло, часть здания обрушилась, люди выпрыгивали из окон второго этажа, а на улице к тому же – сильный мороз. Семёну Абрамову, который сидел в это время в подвале с семьёй, удалось проломить в стене дыру, через которую с нижнего этажа вытаскивали людей. У нашего дома взрывной волной выбило все окна. Меня в доме отбросило к стенке, оглушило, осколком ранило в ногу до кости. Одного красноармейца, находившегося поблизости, его фамилия была Левченко, осколком убило. Потом возле госпиталя рядами клали убитых, накрытых серыми одеялами. Их там было очень много».

Таня Румянцева чудом осталась жива. Её взору открылись дымящиеся руины больницы, смешанные с землёй, и лежащие на чёрном снегу солдаты в окровавленной одежде. Таня бросилась помогать собирать и откапывать живых. Вскоре девушка заметила приближающиеся сани с одной лошадёнкой, решительно остановила их, настойчиво попросила возницу помочь погрузить в сани раненых и отвезти их в Кузяево. Так же остановили, нагрузили ранеными и отправили в Кузяево ещё две повозки. С последней из них Таня поехала в Кузяево и сама. Там продолжила спасать жизни наших ребят, забыв про сон и голод. Когда за ней приехала мать, чтобы увезти дочь домой, сделать это ей запретил командир, сообщив, что Татьяна зачислена санитаркой в 1 Ударную армию и поставлена на довольствие. Уход домой при таких условиях будет считаться дезертирством. Так Румянцева Татьяна Сергеевна попала в 44 ОСБР и прошла в её медсанроте всю войну.

Вспоминает Дмитрий Сергеевич Гливенко: «Кто-то уезжал отсюда после бомбёжек, прежде всего, конечно, кому жить теперь было негде. Моя семья осталась. Меня воспитывала бабушка, жена репрессированного священника, и одна моя родственница – Зоя Дмитриевна Галкина – учительница. А Деденево наше бомбили после того, как здесь побывала немецкая разведка, и я тому свидетель. Было это так. Часто на Москву шли немецкие бомбардировщики, буквально тучами, особенно по ночам. Гул в небе стоял страшный. Мы, как загудит, бежали в бомбоубежище, оно было за школой. Вглубь земли шли три ступени, верх — сложен из брёвен и всё засыпано сверху землёй, а форму имело буквы «Г». На входе сидели местные жители, а там в глубине, за изгибом, находились тяжелораненые. Они стонали, кто-то умирал в нашем присутствии, и их мимо нас выносили санитары. И вот, однажды, заходят в бомбоубежище трое в солдатской форме, в нашей – советской. У двоих были автоматы, у третьего пистолет. И этот третий — с русской внешностью, я бы даже сказал, с внешностью интеллигента — на чистом русском стал что-то спрашивать у местных. Потом он заговорил с теми двумя солдатами, что вошли с ним вместе, тоже на русском. Один-то всё молчал, всё на нас поглядывал да на санитарку, которая от них отвернулась, а второй ему отвечал с заметным акцентом. Зоя Дмитриевна была по образованию блестящий лингвист, она тут же нам тихо сказала: «Это немцы». И вдруг, кто-то из раненых в глубине бомбоубежища стал стонать. Те трое ещё постояли-постояли и ушли. После этого Деденево стали бомбить… Спустя какое-то время до нас дошла весть, что где-то в наших краях накрыли группу немецких разведчиков, их было около двадцати человек».

К тому времени, по приказу Ставки уже были взорваны башни управления каналом Москва-Волга на третьем (с каравеллами) и четвёртом шлюзах, от Яхромы до Деденева уничтожались один за другим мосты. Затем инженеры канала, путём управления уровнем нескольких водохранилищ, организовали затопление областей на западном берегу. От Яхромского водохранилища был создан ледовый заслон шириной до двух и протяжённостью свыше шестидесяти километров из хаотично нагромождённых льдин – торосов – с пустотами. Путь на восточный берег по земле был отрезан.

На канале была устроена подвесная люлька. В ней, до отказа набитой людьми, эвакуировали на восток Подмосковья детей, женщин и раненых. По словам очевидца, люлька была так перегружена и так сильно раскачивалась при перемещении, что, казалось, вот-вот оборвётся и рухнет вместе с живым грузом в ледяной канал.

В Деденеве же оборонительный рубеж начинался от Яхромского железнодорожного моста. Строили его сапёры Западного фронта, к которым был зачислен после мобилизации наш земляк И.Е. Соин. Именно ему были поручены организация и руководство строительством деденевского рубежа. В помощь сапёрам был создан рабочий батальон фабрики в следующем составе: 100 человек рабочих и 200 человек из колхозников, работников школы и старшеклассников, а также прочих жителей посёлка. Под руководством И.Е. Соина был вырыт противотанковый ров, окопы, у станции устроены ДОТы, а за рекой Икшанка — проволочное заграждение в шесть рядов, на переездах выставлены противотанковые «ежи», в посёлке оборудованы две орудийные точки для артиллерии, укрытие для «Катюш», землянка для командного пункта. За фабрикой и вдоль Икшанки были сделаны лесные завалы. Убирали деревья и кустарник для лучшего обзора. В тёмное время суток в посёлке дежурили народные дружины, следившие за соблюдением жителями светомаскировки.

Вспоминает жительница Деденева Маргарита Дмитриевна Мурашкина: «Наш дом в Деденеве стоял прямо напротив железной дороги и станции. Станция в войну была не там, где сейчас, а южнее, в районе переезда. Нам, как на ладони, были видны платформы с зенитками – наши охраняли железнодорожное полотно в целости от немцев. Это сейчас путей осталось всего два, а раньше их было несколько. И ещё напротив нашего дома был связной пункт, где держалась связь с Москвой и Дмитровым. Тогда же возле станции стояло много трофейных подбитых немецких танков на переплавку и какое-то огромное артиллерийское орудие, из которого немцы, видимо, собирались палить по Москве, и в ствол которого пролезали местные мальчишки. А снаряды солдаты из связного пункта носили храниться в подвал нашего дома. От нас было видно, как горит Яхрома».

«В Деденеве военные стояли долго, — вспоминает Дмитрий Сергеевич Гливенко. – Штаб их частично был разрушен бомбой, поэтому его, скорее всего куда-то перевели, а остались оружейная мастерская и военный склад с полевой кухней. Оружейным мастером там оставили раненого в ногу солдата, мы его звали дядя Вася. В одной из воронок он устроил пункт пристрелки, где правил сбившиеся прицелы, а я помогал ему таскать туда оружие. В другую воронку хоронили гражданских из дома инвалидов, потом их перенесли оттуда. У нас неподалёку было овощехранилище, поэтому зимой 1941-го и весной 1942-го года мы питались замёрзшей там картошкой, как, впрочем, и многие деденевские. Приходили туда и ломом откалывали себе «кусок» смёрзшейся картошки. А в монастыре устроили мельницу прямо в церкви, и, если была пшеница, возили туда молоть. Наверху монастырской столовой стояли две зенитки, и, как помню, обслуживали их девушки. Война-войной, а девушки эти по вечерам устраивали для нас выступления с песнями и плясками. Мы ходили смотреть с удовольствием. А за больницей соорудили вольер и свозили туда собак. Всяких разных. И ещё там же стоял старый танк. Собак учили залезать под этот танк. В бою такая собака с привязанной к спине миной бросается под танк — и танка нет, и собаки, конечно, тоже… Ещё их учили возить такие саночки, как лодочка, чтобы вытаскивать раненых с поля боя. Собак обучали самостоятельно распознать раненого и помочь ему заползти в санки. Мы ходили к этим собакам, гладили, они были очень дружелюбные. Их всех потом увезли на фронт…»

Фашисты, однако, не собирались покидать Яхромский рубеж, закрепившись ещё во время прорыва к городу в нескольких близлежащих к деревнях. Деревня Степаново, обороняемая батальоном противника, усиленным 20 танками и большим количеством артиллерии, была превращена в сильный узел сопротивления с круговой обороной. Жителей Степанова немцы выселили из домов, крайние избы приспособили под ДЗОТы, выпилив в стенах амбразуры для пулемётов, между домами вкопали танки. Периодически на нашу передовую вылетали от 3 до 6 вражеских бомбардировщиков. Эти же самолёты сбрасывали красноармейцам листовки, в которых агитировали переходить на сторону гитлеровцев или причинять себе физический вред, чтобы сохранить жизнь. Такая листовка сразу содержала пропуск, служивший удостоверением для перехода к немцам.

44 отдельной стрелковой бригадой был получен боевой приказ освободить Степаново от фашистов и выйти к Яхроме с юго-запада.

Так начался самый первый жестокий бой сибиряков-красноярцев на нашей земле. «Немцы били из миномётов около пяти дней, — пересказывал те события сержант 44 ОСБР Зиновьев Константин Георгиевич. – Мы безуспешно атаковали вражеские укрепления. Нас бьют, а мы вперёд с винтовкой и пятнадцатью патронами на брата. Голову невозможно было поднять ни днём, ни ночью – немцы запускали осветительные ракеты на парашютах, да ещё был снег – видимость отличная. Лишь утром на помощь пришла артиллерия, и нам удалось занять деревню. Потери были большие: из трёх батальонов, в каждом из которых по три роты, осталось около двухсот человек – одна рота. Оглушительный грохот до сих пор стоит в ушах…»

Вспоминает жительница Деденева Ирина Михайловна Сперанская: «Когда наши солдаты стояли в Деденеве, покидать пределы посёлка они нам не разрешали – опасались, что кого-то из жителей могут встретить немецкие разведчики. В переулке от Почтовой улицы, где сейчас стоит здание Администрации, было устроено маленькое самодельное бомбоубежище. Мы с мамой переселились из нашего дома поближе к нему, а бабушка отказалась покидать дом и осталась в нём одна. Мы, время от времени, ходили её проведать, отвозили ей на санках продукты. И вот как-то раз, идём мы к ней с сестрой так же с санками, и тут в небе довольно низко появляется маленький немецкий самолёт. Он быстро приблизился и дал по нам очередь из пулемёта. Мы, не помня себя от страха, бросились к бабушкиному дому, а самолёт развернулся и опять пошёл на нас – добивать. Мы успели спрятаться, и чудом остались живы. Это всё произошло буквально за какие-то секунды, но вспоминаю я об этих секундах с содроганием всю свою жизнь. А однажды, когда Деденево уже стали бомбить, и случился очередной налёт, мы находились в доме рядом с бомбоубежищем, но добежать до него не успели. Пришлось вернуться и пережидать налёт в доме. Бомба попала в соседний дом. Мы бросились на пол, всё сотрясалось и гудело, а на нас сверху сыпались вещи, куски штукатурки и стекла. Оцепенение наше было такое, что мы не могли плакать. Также я помню, как к нам приходили раненые. Мои тёти израсходовали все свои простыни на перевязку. Раненые рассказывали, что они из-под деревни Степаново. Под Степановым лежали в снегу, не могли поднять голову, так как немцы, только высунешься, начинали по ним строчить. Питались – кто-что припас в карманах, ели снег, почти не спали. Одного раненого только перевязали – он тут же упал со стула без сил – уснул… Однажды пришли мы в бабушкин дом на Почтовой, уже стемнело. Вдруг слышим железный лязг и грохот по заледеневшей дороге. Посмотрели в окно, а это оказались наши танки! И мы стояли, смотрели на них и плакали от радости».

Отступая, гитлеровцы находились в крайней степени ожесточения: в Степанове они зверски убили пленных разведчиков из 71 отдельной стрелковой бригады, а также сожгли своих раненых солдат, которых не успевали вывезти. Дома местных жителей были разрушены и разграблены: все носильные вещи у местных жителей немцы отобрали, скот и птицу уничтожили. Чтобы утеплиться в зимнюю стужу, фашисты не брезговали ничем – напяливали на себя юбки и кофты, заматывали головы женскими чулками и рейтузами. И частенько прихватывали с собой «трофей» не только в виде тёплых вещей. Например, в мешке убитого ефрейтора Фридриха Шульца был обнаружен рулон хлопчатобумажного суровья, 3 патефонные пластинки, 2 пепельницы, 2 килограмма манной крупы и 8 мышеловок. Бывало, что фашисты прихватывали с собой и детские игрушки.

Трофеями же 44 ОСБР в Степанове, помимо немецкого оружия, стали 6 танков, 24 артиллерийских орудия и 19 автомашин.

«Самые страшные бои у нас были в Степанове и в Языкове, — вспоминает Дмитрий Сергеевич Гливенко. — У меня в Степанове тогда жила одна родственница, и она рассказывала, как весной 1942-го, как начал таять снег, местных жителей, которыми были преимущественно женщины и девушки, мобилизовали собирать и хоронить наших убитых солдат, а их было множество. И вот она говорила, что большинство солдат были молодыми красивыми ребятами. Глядя на их лица, не тронутые тлением из-за морозов, можно было даже сказать, что они просто уснули. Женщины со слезами очищали погибших от снега и грузили на телеги. Ребят потом увозили хоронить в братские могилы».

В ходе дальнейших боевых действий бригада получила приказ овладеть деревней Леонидово, а затем деревней Круглово на берегу реки Лама. После этих боёв в 44 ОСБР осталось около трети личного состава от положенного по штату. 15 января 1942 года остатки 44-й бригады были отведены в район Клина. Здесь бригада получила 1500 человек пополнения. С 20 февраля 1942 до апреля 1943 года 44 отдельная стрелковая бригада в составе 1 Ударной армии Северо-Западного фронта вела бои в районе Старая Русса — Холм, затем была выведена в село Детчино Тульской области, где на ее основе была развернута 62 стрелковая дивизия (3 формирования).

В деденевской же земле навечно остались лежать погибшие 4 и 5 декабря 1941 года при бомбёжках посёлка и госпиталя воины и персонал медико-санитарной роты 44 ОСБР:

— секретарь парткомиссии политотдела бригады, старший политрук Нонекошвили Шалва Давидович 1911 г.р. (30 лет) из г. Тбилиси;

— красноармеец Клименко Лука Иванович 1900 г.р. (41 год) из Киевской области;

— командир эвакоотделения медсанроты,военврач 3 ранга Рыбников Иван Сергеевич 1913 г.р. (28 лет) из г. Томск;

— командир эвакоотделения медсанроты, военфельдшер Кулюкин Иван Иванович 1918 г.р. (23 года) из Новосибирской области;

— начальник аптеки, техник-интендант 2 ранга Начальников Гавриил Алексеевич 1915 г.р. (26 лет) из Чувашской АССР;

— техник-интендант 2 ранга Качуба (Кучеба) Анна Михайловна (Малаховна) 1921 г.р. (20 лет) из Орловской области;

— младший врач хирургического отделения, военврач 3 ранга Быстрова Зоя Романовна 1916 г.р. (25 лет) из г. Куйбышев;

— командир противохимического отделения, военврач 3 ранга, Лозинская Фрида Борисовна 1911 г.р. (30 лет) из г. Харьков;

— фельдшер сортировочно-перевязочного отделения медсанроты, военфельдшер Сальников Сергей Петрович 1920 г.р. (21 год) из г. Клин;

— фельдшер отдельного санитарного взвода медсанроты, военфельдшер Шаров Василий Максимович 1918 г.р. (23 года) из г. Рязань;

— санитар медсанроты, санинструктор Бузынин (Бузыкин) Константин Прокофьевич 1914 г.р. (27 лет) из Красноярского края;

— санитар медсанроты, санинструктор Карпов Михаил Григорьевич 1911 г.р. (30 лет) из г. Красноярск;

— санитар медсанроты красноармеец Терехов Михаил Борисович 1908 г.р. (33 года) из Орловской области;

— санитар медсанроты, красноармеец Новиков Егор Яковлевич 1916 г.р. (25 лет) из Орловской области;

— санитар медсанроты, красноармеец Фомин Михаил Иванович 1916 г.р. (25 лет) из Орловской области;

— санитар медсанроты, красноармеец Логвинов Валентин Константинович 1917 г.р. (24 года) из Орловской области;

— санитар медсанроты, красноармеец Евсеев Борис Тимофеевич 1919 г.р. (22 года) из Орловской области;

— санитар-носильщик медсанроты, красноармеец Тупицын Иван Алексеевич 1909 г.р. (32 года) из Орловской области;

— санитар-носильщик медсанроты, красноармеец Харахорин Михаил Максимович 1913 г.р. (28 лет) из Тамбовской области;

— старший повар медсанроты, сержант Окладников Фёдор Андреевич 1913 г.р. (28 лет) из г. Красноярск;

— повар медсанроты, красноармеец Свищев Тихон Ермолаевич 1909 г.р. (32 года) из Орловской области.

В парамоновской братской могиле числится захороненным разведчик 44 ОСБР, красноармеец Калинкин Федор Иванович.

71-я отдельная (морская) стрелковая бригада

и 20 отдельный лыжный батальон.

О легендарной 71 отдельной стрелковой бригаде и её подвигах написано немало статей и книг. «Бои 71 морской стрелковой бригады, которые она вела за Языково, Борносово, Тимоново и на реке Лама», — отмечалось в отчёте штаба 1-й Ударной армии, — «были самыми ожесточёнными и самыми успешными из всех боёв, какие вели части армии в битве за Москву». С начала Великой Отечественной войны 71 ОСБР первая из морских стрелковых бригад за проявленную воинскую доблесть получила звание гвардейской в 1942 году.

Это была одна из 25 отдельных стрелковых бригад, сформированных в глубоком тылу и позднее получивших приставку «морская». Для создания таких соединений на фронт были дополнительно направлены 110000 человек, треть которых являлась моряками. Остальные две трети прибыли из запасных частей Красной Армии, госпиталей и по мобилизации из военкоматов.

Морские стрелковые бригады формировались по общеармейским штатам отдельной стрелковой бригады, моряки составляли в них от 20 до 50 процентов.

Для укомплектования бригад командирами отделений, помкомвзводов и старшинами военно-морские учебные заведения и флоты выделили часть своих младших командиров, а также курсантов училищ 2-х и 3-х курсов.

Такая мера с привлечением специалистов ВМФ на сухопутный фронт и использованием их в качестве пехоты была вынужденной и объяснялась критической обстановкой на фронте. В иной ситуации она считалась бы преступной.

Формирование морских стрелковых бригад совершалось в спешке, в условиях острой нехватки сухопутных командиров. Начсостав ВМФ, занимавший их место, как правило, плохо знал сухопутную тактику. «Я двадцать лет командовал кораблями в море, — говорил капитан 2 ранга Б. Скорохватов, первый командир 64 отдельной морской стрелковой бригады, после трагических и безуспешных боёв в Белом Расте. — В любой отсек в любую секунду я мог отдать приказание, а здесь, на суше, разбежались все на пятнадцать километров. То телефонная связь рвётся, то аппараты не работают…» Навыков стрелкового боя на суше из моряков не имел почти никто, эти навыки им предстояло приобрести непосредственно на передовой ценой кровавого опыта.

Однако при этом, бо льшая доля моряков направлялась в подразделения, требующие наиболее высоких моральных, физических и боевых качеств: артиллерийские и минометные подразделения, разведывательные роты и роты противотанковых ружей, автоматчиков, пулемётные расчёты. Характерны слова краснофлотца М.Т. Бгажбы, зачисленного в одну из названных морских стрелковых бригад: «Сразу же скажу, что ничем от остальных бойцов я не отличился. Каких-либо отличных подвигов не совершил… Мы шли в бой за нашу Родину все вместе, не помню ни одного товарища, который бы говорил и мечтал о наградах и чинах. Все горели желанием освободить Подмосковье и затем всё остальное от, как говорили тогда, новоявленных «псов-рыцарей»… К сожалению, тогда, видимо по неопытности, никаких записей, в том числе о погибших, не делали. Никто, кстати, не считал, что он совершает подвиг, все как-то считали себя незначительными в свете происходящего».

71 ОСБР была полностью сформирована в конце ноября 1941 года в районе села Мошково Новосибирской области. Состояла из личного состава кораблей и береговых частей Тихоокеанского флота, Краснознамённой Амурской флотилии, Ярославского флотского полуэкипажа, курсантов Тихоокеанского и Каспийского высших военно-морских училищ, призванных из запаса сибиряков. На первичные офицерские должности в бригаде были назначены 16 лейтенантов досрочного выпуска из Тихоокеанского высшего военно-морского училища. День Победы посчастливилось встретить только четырем из них, но все четверо имели ранения на сухопутном фронте.

Среди вновь сформированных морских бригад 71 ОСБР отличалась тем, что возглавил её ветеран Первой Мировой войны полковник Я.П. Безверхов,имевший богатый опыт боев на суше.

20 ноября 1941 года эшелоны бригады с вооружением и боеприпасами со станции Ояш стали в срочном порядке отправляться на запад, и при этой срочности «сибирский» состав бригады даже не успел узнать, на какой фронт их повезли.

Вспоминает ветеран из приданной 71 бригаде танковой роты Н.Ф. Матузов, г. Новосибирск: «Нас везли по «зелёной улице». Даже на больших станциях остановки были очень короткими. На 3-и сутки ночью мы на одной из затемнённых станций спросили железнодорожника, что это за станция. В ответ услышали: «Москва». Нам стало ясно, что нас везут на оборону Москвы. После этого, раза три поезд останавливался на каких-то станциях, и везде нам говорили железнодорожники, что это опять Москва. Видимо нас ночью везли по окружной московской дороге. И вот утром, на рассвете… мы прибыли на станцию Дмитров. Вокзал был разрушен. Со стороны канала слышалась канонада. Нашу пехоту прямо с поезда выстроили и, как нам сказали, направили прямо в бой. В это время фашисты прорвались через канал».

Выгрузить на станции Дмитров удалось только три эшелона бригады, поскольку тогда же фашисты захватили Яхрому и отрезали транспортное сообщение с Дмитровым. Четвёртый эшелон бригады был направлен через станцию Загорск. Пунктом сосредоточения бригады стало село Вороново Дмитровского района. Здесь её личный состав пополнился москвичами и жителями Московской области.

Тогда же бригаде был придан 20 отдельный лыжный батальон, сформированный на территории Горьковской области. Лыжные батальоны имели в своём составе определённый процент спортсменов, но у остальной, и, как правило, большей части бойцов лыжная, тактическая и огневая подготовка были слабыми. Лишь к середине декабря 1941 года лыжбаты, приданные стрелковым бригадам, стали их передовыми отрядами в наступлении, используя разрывы и промежутки в боевых порядках противника, проникая вглубь его обороны, нападая на транспортные колонны, тылы, узлы связи, сея панику.

20 лыжбат действовал совместно с 71 ОСБР на направлении Языково-Ольгово, а затем Ольгово-Фёдоровка.

После вооружения в Новосибирске 71 бригада к началу боёв имела: из положенных по штату 162 машин – 20 единиц, из положенных восьми 76-мм пушек — шесть, 85 % некомплект миномётов, почти 35 % некомплект станковых и ручных пулемётов, 10 % некомплект винтовок и карабинов. Приданный лыжный батальон по штату вообще не имел хозяйственных подразделений и транспорта.

Тем временем, 1, 6 и 7 танковые и 23 пехотная дивизии противника развили наступление в сторону шоссе Ольгово-Яхрома, заняли деревни Ольгово, Гончарово и Борносово. Гитлеровцы спешно создавали оборонительные укрепления и огневые точки в этих населённых пунктах. На совещании командования этих формирований вермахта делались предложения организовать концентрическую атаку на Дьяково, либо, после сожжения всех захваченных немецкой армией населённых пунктов, заминировать местность и отвести фронт назад. Под вечер 29 ноября 1941 года немецкая разведка впервые появилась в Языкове.

Плакат «Лучше честная смерть, чем позорная жизнь. Дм. Донской». Подпись внизу: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков. И. Сталин».

Вспоминает житель села Языково Эрнст Игоревич Зоммер: «Меня из Москвы, еще ребёнком, родные увезли от бомбёжек, а здесь — попали под немцев. Вражеские войска стояли уже в Ольгове и Гончарове, наши подошли к Дьякову. Немцы спешно стали бить по нашему селу из деревни Гончарово, ориентиром им служила наша церковь. Каждый второй дом в селе оказался разрушен, а село было большое. Соседнее Борносово уничтожили полностью. Как немецкая пехота появилась в Языкове, всех местных жителей стали выгонять из домов. Сопротивление было бесполезно. Бо льшую часть жителей угнали в Гончарово, остальные наши прятались кто в школе, кто-где…»

В это время 71 бригада совершала тяжёлый марш в метель по лесному бездорожью от Воронова до станции Морозки, а затем в течение целого дня переходила канал, отражая при этом атаки фашистской авиации на возведённую переправу. В районе деревни Григорково боевое охранение 1 стрелкового батальона бригады столкнулось с передовыми немецкими частями мотопехоты и лёгких танков. После боя противник отошёл, а бригада расположилась в селе Дьяково, где был размещён её командный пункт и лазарет.

Вспоминает жительница села Дьяково Червякова Анна Михайловна: «Мне тогда исполнилось 10 лет. Немцы были уже в Языкове, до нас им осталось всего около 1,5 км. Со стороны Языкова в лесу уже была слышна стрельба. На окраину Дьякова немцы отогнали большой грузовик с тканью, одеждой и прочим, что награбили в Языкове. На церкви сидел их снайпер в зелёном комбинезоне. Немецкие разведчики пошли в Парамоново. Потом со стороны Парамонова выкатился танк и стал пристреливаться к нашей деревне. Один снаряд попал в дом на нашей улице. Мы с матерью, нас детей было четверо, побежали в Григорково спасаться, а на пути нас встретил какой-то военный, спросил, куда мы. Мать ответила, что бежим от немца. Военный сказал: «Мать, возвращайся. Бежать не надо, сейчас немца назад погоним». Тогда и пришли моряки в наше село. Встретились они моему отцу в окрестностях Дьякова. Спросили, пришли ли в деревню немцы. Он ответил, что когда уходил, ещё не было. Моряки сказали ему, чтобы отец вёл их в деревню, а ему было нужно в другую сторону. «Не поведёшь – расстреляем», — пригрозили они. Отцу пришлось повиноваться, чтобы его не приняли за врага. В военное время у них всё было строго. С местными особо не церемонились. Провизию в домах, как разместились, брали без спросу, занимали помещения, какие им были нужны. Все, как один, были статные. В соседнем доме они устроили свой штаб, а в нашем – лазарет. Как загрохотали бои в Языкове и Борносове, от которого остались одни уголья, мы не знали куда деваться от ужаса. В поле были вырыты окопы, мы постоянно бегали туда прятаться, практически жили там, боясь погибнуть в доме. Только отец бегал в дом за едой для нас. Помню, как нам было хорошо, когда солдаты с нами, детьми, делились сухарями из чёрного хлеба. У нас в семье потом от такого житья в окопах двое детей умерло».

Поскольку существовала высокая вероятность того, что в ближайшие дни враг предпримет попытки форсировать канал, перед 71 бригадой командованием Западным фронтом была поставлена задача: наступая в направлении Языково-Ольгово-Фёдоровка, перерезать пути сообщения противника на город Яхрома. Кроме того, бригада должна была содействовать выходу из окружения группы генерал-майора Захарова.

План уничтожения обосновавшихся в Языкове гитлеровцев состоял в окружении села силами пехоты и лыжного батальона и подавлении врага огнём артиллерии и лёгких танков.

На рассвете бригада выступила из Дьякова в языковский лес, роте же лыжников предстояло преодолеть многокилометровый марш-бросок в обход села, чтобы заблокировать фашистов в Языкове, перерезав им путь отступления к деревне Борносово.

После короткой артиллерийской подготовки бойцы 71 ОСБР атаковали село. Фашисты отвечали огнём миномётов и крупнокалиберных пулемётов из амбразур, окон и подвалов домов, прижав наших бойцов к земле. На юго-западной окраине села рота лыжников попала на минное поле. В глубоком снегу вязли наши лёгкие танки. Затем появились немецкие самолёты и с воем атаковали наступающую бригаду с воздуха.

Первым в Языково с северной стороны ворвался батальон тридцатилетнего капитана Аркадия Николаевича Голяко, который своей отчаянной храбростью вдохновлял бойцов бить врага, не позволяя ему опомниться. Следом к селу подошли артиллеристы, миномётчики и пулемётчики. На окраине села моряки завладели вражеской пушкой и боезапасом, развернули орудие и прямой наводкой открыли огонь по гитлеровцам.

Наступавшие с разных сторон подразделения бригады только вечером соединились в центре Языкова. Уцелевшие бойцы из лыжного батальона и танки также достигли села, но перерезать дорогу на Боносово им не удалось, поэтому на сей раз гитлеровцам удалось уйти. Как бы показывая под конец неудачного для них дня свой оскал за потерянное Языково, они начали метко обстреливать село из района колокольни церкви в Ольгове, но работа нашей артиллерии заставила немецкую батарею прекратить огонь.

«Наши подошли из Дьякова, выбили немцев отсюда быстро, примерно за 24 часа, а не за несколько дней, как об этом, бывает, пишется. И село на самом деле перешло из рук в руки только один раз. Но наших погибших было огромное количество, немцев – меньше».

«Когда мы вошли в село», — писал в своих мемуарах участник тех боёв капитан 1 ранга С.Ф. Кувшинов, — «то увидели такую картину. Посредине улицы стояли подбитые танки, огромные грузовики-вездеходы, штабные автобусы, мощные тягачи, раздавленная пушка. Везде валялись трупы фашистов. Особенно много их было возле развороченного нашим снарядом штабного дома. Кругом дотлевали остатки горящих построек. Около церкви возвышались штабеля ящиков со снарядами и патронами, оставленные противником. Тут же печально чернели наши обгоревшие танкетки, а на снегу лежали раненые и убитые моряки».

Даже изложенные сухим военным стилем записи начальника артиллерии 71 ОСБР майора А.Д. Трекова передают весь драматизм боёв в Языкове: «3 декабря. С утра жестокий бой 1-го и 2-го батальонов за с. Языково. К исходу дня Языково взято. Большие потери в наступавших батальонах, в приданной танкетной роте, в батареях и миномётных ротах. Убит командир 2-го батальона капитан Голяко, убиты или ранены почти все командиры и политруки рот и взводов. Убит секретарь парт. бюро арт. дивизиона политрук Кубарев, ранен адьютант дивизиона, ранен командир миномётного батальона. 4 декабря. Ночью немцы, подтянув до полка пехоты с танками, оттеснили наши части и заняли Языково. Днём снова тяжёлый бой… К исходу дня Языково взято и начались бои за с. Борносово. Снова большие потери в людях. Приданный бригаде батальон лыжников безуспешно пытался овладеть с. Сокольниково».

Вспоминает Червякова Анна Михайловна: «В наш дом возили раненых из Языкова. Их было много, а дом у нас небольшой. Поэтому, кого можно было увезти – увозили на подводах в госпитали, а тех, кто умирал, хоронили в нескольких метрах позади нашего дома. Когда наши войска из Дьякова снялись, и мы вернулись в свой дом, то увидели, что буквально весь пол был залит кровью. Все наши съестные припасы ребята, пока стояли, разумеется, начисто подъели и израсходовали все дрова. Потом нас ждала тяжёлая послевоенная жизнь, полная слёз, трудов и лишений. А солдат с нашего двора перенесли в Парамоново. Всего их нашли 19 человек».

Вспоминает Эрнст Игоревич Зоммер: «Куда точно хоронили немцев не знаю, где-то на задворках села, а наших — в две большие братские могилы в три «наката». Особенно весной 1942-го, как всё оттаяло. Уверен, есть и ещё неотмеченные захоронения между Языковым и Борносовым. Хоронили ведь, в основном, женщины, а ты поди, потаскай. Кости и каски на огородах и в окрестностях села выкапывают до сих пор».

При упомянутом А.Д. Трековым отступлении 71 ОСБР из Языкова, фашистами в плен было взято 25 тяжелораненых бойцов бригады, с которыми фашисты расправились с особой жестокостью.

«Нас согнали к костру, разожжённому фашистами», — рассказывала в интервью местной газете в начале 1990-х гг.жительница села Языково Мария Блюдова, — «и они начали выволакивать тяжелораненых моряков. Поднялся вопль, и фашисты открыли огонь поверх нас и вроде утихомирили жителей. Раненые стонали, кричали, но фашисты не обращали на это никакого внимания и бросали моряков прямо в костёр».

Сейчас место гибели 25 доблестных сынов Отечества в Языкове отмечено памятником из красного гранита с бескозыркой у его подножия.

Бои за деревню Борносово были не менее кровопролитными и драматичными для 71 стрелковой бригады, и начались они на следующие сутки после взятия села Языково. По свидетельству капитана 1 ранга С.Ф. Кувшинова, в ходе сражения деревня трижды переходила из рук в руки.

Организованный из моряков-миномётчиков и артиллеристов штурмовой отряд, пользуясь затишьем после языковских боёв, незамедлительно выступил в Борносово. Внезапное появление и решительная атака позволили бойцам бригады с ходу занять три крайних дома и захватить пушку с боеприпасами, а также заставили гитлеровцев поспешно отступать. Моряки, скинув тулупы и ушанки, в форменках, тельняшках и бескозырках на двадцатипятиградусном морозе вели бой за каждый дом.

Тогда же в Борносове, при отступлении, как и в Степанове, фашисты подожгли свой лазарет с живыми ранеными, которых не успевали вывезти из деревни. Позже на месте пожара было обнаружено около двух десятков трупов.

Но было ясно, что фашисты на этом не успокоятся — и наступление врага на деревню не заставило себя долго ждать. Тогда на участке Борносово-Гончарово против 71 бригады была направлена вражеская пехота при поддержке семи танков.

Приказ преградить путь наступавшим гитлеровцам получила рота лейтенанта Ф.П. Исаева. Бойцы заняли снежные окопы и погреб на краю деревни и приготовились к обороне.

Кроме того, группа из шести подрывников должна была создать препятствие к продвижению немецких танков к реке Волгуша. До подхода гитлеровцев, на подступах к мосту через Волгушу, подрывники заложили противотанковые мины и укрылись в засаде. У каждого бойца из группы было по две противотанковые гранаты.

Рота лейтенанта Исаева подпустила немецкие машины на близкое расстояние и открыла по ним огонь из орудий, пулемётов и противотанковых ружей. Группа подрывников, неся потери от врага, загнала несколько танков на мины. Оставшиеся целыми танки и пехота повернули к Ольгову.

Через некоторое время фашисты снова пошли в атаку. Враг подверг Борносово интенсивному артиллерийскому и миномётному обстрелу, бомбардировке с воздуха. Деревня горела, поле возле неё было перепахано взрывами. Огонь орудий 71 бригады по двадцати вражеским танкам с дальней дистанции оказался неэффективным. Подбить несколько танков орудийные расчёты смогли, толькостреляя прямой наводкой, но напор врага не ослабевал. Было уничтожено несколько орудий бригады вместе с их расчётами, некоторые же оказались повреждены. Гитлеровцы начали окружать деревню, танки противника врывались на огневые позиции нашей артиллерии.

У неустрашимых пехотинцев в ход пошло оружие ближнего боя: бутылки с зажигательной смесью и гранаты. Лобовое наступление немцев не удалось, но 71 бригада, в отличие от неприятеля, не имела свежих сил подкрепления. Штыковая атака наших бойцов при поддержке пулемётов успеха не принесла, появилась угроза окружения бригады в Борносове. Комбриг Безверхов отдал приказ оставить деревню. Отстреливаясь, воины группами и поодиночке отходили к Языкову. Сам комбриг получил ранение.

Рано утром на следующий день атака 71 бригады на Борносово возобновилась. То утро 6 декабря выдалось особенно холодным – в окопах бойцы примерзали к земле.

На подступах к Борносову, на фланге, отделение пулемётчиков бригады устроило засаду. Во время танковой атаки пулемётчики хладнокровно пропустили вражеские машины мимо своих позиций, а потом с короткой дистанции открыли огонь, отсекая следующую за танками пехоту.

Вражеская пехота не смогла прорваться к своим машинам. При помощи трофейной техники и оружия, взятых 71 ОСБР при освобождении Языкова, немецкие танки были уничтожены, ближайшие неприятельские огневые точки в Борносове подавлены.

Бойцы 71 бригады пошли в стремительную атаку. Через два часа после начала атаки они достигли противоположной окраины деревни. Закончился бой рукопашной, верх в которой одержали наши пехотинцы.

О последующих боях бригады в период расположения её штаба в Дьякове А.Д. Треков писал: «7 декабря. Весь день бой за с. Гончарово. К исходу дня Гончарово взято. 8 декабря. Утром приказ армии – бригаде перейти к обороне на рубеже Языково-Сокольниково-Дьяково, т.к. бригада вошла в мешок, наши соседи справа и слева отстали. Батальоны бригады остаются на занятых рубежах».

Атаки именно 71 стрелковой бригады оказали помощь заблокированной немцами группе генерал-майора Захарова. Врагу не удалось осуществить свои планы и образовать внешний фронт окружения группы. В противном случае, 6 танковая дивизия противника продолжила бы своё наступление и перерезала группе Захарова единственный путь выхода из окружения в сторону Дмитровского шоссе.

Впоследствии 71 стрелковой бригадой в Дмитровском районе были освобождены деревни Андрейково, Храброво, Василёво и Тимоново. Бригада участвовала в боях за город Солнечногорск, а затем на реке Лама.

27 декабря 1941 года она была переименована в 71 отдельную морскую стрелковую бригаду, 5 января 1942 года первой из морских стрелковых бригадпреобразована во 2 гвардейскую отдельную стрелковую бригаду. После успешных боевых действий под Москвой гвардейцы в составе 1 Ударной армии сражались на Северо-Западном фронте, где за отличия в боях и массовый героизм личного состава 2 гвардейская отдельная стрелковая бригада награждена орденом Красного Знамени, а 24 апреля 1942 года 2 гвардейская отдельная стрелковая Краснознаменная бригада была переформирована в 25 гвардейскую стрелковую Краснознамённую дивизию.

20 отдельный лыжный батальон до 19 января 1942 года вёл наступательные бои, пройдя путь от города Клин до рубежа реки Лама. 21 января 1942 года он был расформирован, а личный состав передан на укомплектование 18 (отдельного) лыжного батальона (1 Ударной армии).

Средние ежедневные потери в первой (декабрьской) половине наступления в 71 стрелковой бригаде составляли в среднем 103 человека в день. С начала наступления по 17 декабря 1941 года потери составили 36 % личного состава, а к 1 января 1942 года – 90 % от начального личного состава.

В братских могилах в Парамонове, Языкове и Борносове покоится более 600 воинов 71 ОСБР.

Из погибших на территории Деденевского сельского округа бойцов 71 ОСБР известен только погребённый в Парамоновской братской могиле 22-летний лейтенант Гроховский Ростислав Константинович из г. Жмеринка Винницкой области. Ещё в школьные годы он изъявил горячее желание посвятить себя службе на флоте, и в 1938 году, сразу после окончания школы, был принят на учёбу в Высшее военно-морское училище им. Фрунзе в г. Ленинград, а в 1939 году направлен во вновь открывшееся Каспийское военно-морское училище в г. Баку. С началом Великой Отечественной войны училище перешло на ускоренную подготовку. В ноябре 1941 года в нём был произведён досрочный выпуск учащихся 4 курса.

Получив прекрасную характеристику, Ростислав Гроховский в звании лейтенант был откомандирован в распоряжение командующего Сибирским военным округом. В числе группы из 8 выпускников Каспийского ВМУ он был направленв 71 ОСБР, где получил должность помощника начальника штаба 2 отдельного стрелкового батальона бригады.

2 декабря 1941 года юный лейтенант погиб в окрестностях села Дьяково Дмитровского района и первоначально был погребён в братской могиле в том же селе, а затем перенесён в братскую могилу в деревне Парамоново как Граховский Ростислав Константинович.

56 отдельная стрелковая бригада.

6 декабря 1941 года 6 танковая дивизия немецкого генерала Рауса, после потери села Языково и деревень Парамоново, Жуково, Борносово и Гончарово, начала отступление из района села Ольгово Дмитровского района. «Сначала отступление шло гладко, — писал генерал, — но на следующий день, когда мы пересекали район холмов, наши машины начали беспомощно скользить на обледеневшей дороге. Появились опасения, что русские догонят и уничтожат наш арьергард, если мы будем тратить время на спасение каждой машины. Поэтому я приказал перегрузить уцелевшее оборудование на несколько сохранившихся тягачей и сжечь остальные машины. Одновременно я усилил авангард всей оставшейся пехоты и намеренно замедлил темп отступления. Мы вели сдерживающие бои, опираясь на редкие деревни. Ненаселённые пространства становились особенно опасными, так как наши солдаты не имели зимней одежды и могли просто замёрзнуть. Деревни привлекали и русских, которые также предпочитали постоянные укрытия для своих войск. В результате отступление превратилось в гонку от одной деревни до другой».

Преследовала отходящего врага 56 отдельная стрелковая бригада, перед которой командованием 1 Ударной армией ранее была поставлена задача наступать в направлении деревня Парамоново-село Ольгово и, действуя совместно с 44 и 71 стрелковыми бригадами, освободить Ольгово от врага и перерезать стратегически важную дорогу Яхрома-Фёдоровка.

Формирование 56 ОСБР происходило в течение ноября 1941 года в Чкаловской (Оренбургской) области. Основу бригады составили курсанты Тюменского, Ачинского, Ульяновского и Пензенского военно-пехотных училищ, 1-го и 2-го Ленинградских артиллерийских училищ, не успевшие закончить ускоренный курс обучения и отозванные с учёбы в связи с началом Великой Отечественной войны. Командиром бригады стал полковник Рагуля Иван Леонтьевич.

56 стрелковая бригада 25 ноября 1941 года прибыла железнодорожным транспортом из города Чкалов (Оренбург) на станцию Загорск (Сергиев-Посад) Московской области, а затем пешим порядком была направлена на Дмитров. 2 декабря 1941 года 56 ОСБР перешла канал Москва-Волга в районе посёлка Деденево.

Вспоминает жительница села Шуколово Антонина Тимофеевна Белозёрова: «Как-то раз, помню, видим — идут к нам снизу в Шуколово множество солдат, все в белой маскировке. Когда народ их спрашивал, кто они, те отвечали: «Мы — сибиряки». Им разрешили в нашем селе отдохнуть, дали отбой. Тогда солдаты рассредоточились по домам – заходили по нескольку человек в дом, а хозяева их привечали. У нас домик был маленький, к нам зашло 5 или 6 человек. Мама скорее поставила самовар, а мы с сестрой – она была уже подростком, а я помладше, — засмущались и юркнули на печку, откуда стали за солдатами наблюдать. А они такие бодрые, весёлые, сидят разговаривают, смеются. Один, видимо старший, заметил нас на печке, улыбнулся и дал нам из кармана большой сухарь из чёрного хлеба. Мы с сестрой его разломили, а он пах табаком. И только они расположились за столом, развязали свои мешки, достали консервы, что-то ещё поесть, как на улице закричали: «Подъём!» Они тут же засобирались и не успели даже чаю выпить. Весь народ вышел их провожать. Раньше дорога из Шуколова шла прямиком на Парамоново – кладбище было меньше и никаких построек за кладбищем не было. По этой дороге на Парамоново солдаты и пошли. Когда они в своей белой одежде выходили из домов, мы смотрели и удивлялись, сколько же их шло по нашему селу».

Прибывавшие из тыла стрелковые бригады, в отличие от неприятеля, знали о русских морозах не понаслышке. «Было холодно, но одеты все были хорошо, — отмечал один из ветеранов-участников битвы под Москвой, прибывший в 1941 году в Дмитровский район из Сибири. — У всех тёплые полушубки, валенки, шапка, рукавицы… Когда хоронили убитых, старались полушубки, шапки, валенки сохранить для пополнения, поскольку пополнение приходило одетое хуже, чем изначальный состав».

Покинув Шуколово и приближаясь к вражеским позициям, 56 стрелковая бригада преодолела глубокий Парамоновский овраг и реку Волгуша. В лесном массиве у деревни Жуково бойцы столкнулись с гитлеровцами. Бригаде удалось отбросить врага и занять район юго-восточнее Жукова, но в боях за Ольгово она потерпела неудачу, и её бойцам пришлось отойти на занятые ранее рубежи.

С вооружением 56 ОСБР дело обстояло примерно так же, как и у 71 ОСБР: так, из 107 положенных ей машин бригада получила только 33, не хватало 76 мм пушек, миномётов и пулемётов. В этих условиях 56 стрелковой бригаде, как и прочим подразделениям 1 Ударной армии, после первых же боёв грозило стремительное истощение сил и, как следствие, наступательной способности. Атакующая пехота без ощутимой поддержки артиллерии и других родов войск несла заведомо бо льшие потери, чем оборонявшиеся гитлеровцы. Когда в результате какой-нибудь тактической уловки пехоте удавалось прорвать фронт, противник начинал спешно подтягивать к месту прорыва подкрепление.

Кроме того, почти все части 1 Ударной армии были брошены в бой «с колёс». Им приходилось непрерывно штурмовать цепи опорных пунктов врага, оборона которых всё время нарастала. Часто наши наступавшие войска, не успевшие закрепиться в каком-либо из взятых населённых пунктов, отбрасывались вражеской контратакой в исходное положение. В целом, операции, обходившиеся обеим сражающимся сторонам в тысячи жертв, во множестве случаев имели результатом смещение линии фронта на несколько сотен метров. Уже тогда они получили название «сражений за избушку лесника».

Однако, несмотря на все упомянутые обстоятельства, немцы по всей линии фронта медленно, но верно продолжали отход в западном направлении. По показаниям пленных из гитлеровской 23-й пехотной дивизии, в начале декабря они понесли большие потери от нашей артиллерии и авиации, а также имели большое количество обмороженных. Наступательные планы Вермахта были основаны на быстром разгроме врага до наступления холодов. Но советская армия не была уничтожена. К зимней кампании гитлеровцами не было предпринято никаких основательных приготовлений, поэтому их солдаты замерзали в лёгком обмундировании и узких сапогах, техника вставала из-за застывших ГСМ. Но самое главное, чего не учли немцы, при разработке своих далеко идущих планов – это уникальность русского солдата.

Так, 56 стрелковая бригада, которой посвящён этот раздел, не имея никаких преимуществ в вооружении перед врагом и преодолевая его упорное сопротивление, смогла развить успешное наступление против 7 танковой дивизии неприятеля между флангами 71 стрелковой бригады, сражавшейся за Языково и Борносово, и 44 стрелковой бригады, вытеснявшей фашистов из Степанова. При этом, отдельные батальоны 56 ОСБР оказывали помощь соседям как в боях в Языкове, так и в Степанове.

Затем бригадой были взяты посёлки Муханки и Волгуша, она участвовала в захвате села Ольгово и деревни Фёдоровка. В этих боях её бойцы уничтожили до 3 рот вражеской пехоты, захватили не один десяток танков, автомашин, орудий и мотоциклов.

Потери 56 ОСБР в тех боях сравнимы с потерями 71 ОСБР. В братской могиле в Языкове покоятся многие из её славных воинов, которых прежде довелось принимать у себя жителям Шуколова.

Командованием Западного фронта было принято решение о создании ударной группы для действия в Клинско-Солнечногорской наступательной операции, в которую была включена 56 ОСБР. Значение этой группы войск 1 Ударной армии трудно переоценить. Немецким танковым соединениям пришлось вести встречный бой с нашими атакующими бригадами, вместо того, чтобы, согласно директивам своего высшего командования, двигаться к Москве. В этих боях они несли потери и, как следствие, не смогли приблизиться к своей цели. В конце концов немецкие войска на северном направлении были вынуждены перейти к обороне, исчерпав свои наступательные возможности.

Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер признавал, что 6 декабря 1941 года, когда началась Клинско-Солнечногорская наступательная операция, был «разбит миф о непобедимости немецкой армии». После 6 декабря 1941 года немецкий солдат Адольф Фортгеймер отправил домой такое письмо: «Дорогая жена! Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести. Холодно так, что стынет душа. Вечером нельзя выйти на улицу – убьют. Умоляю тебя – перестань писать мне о шёлке и ботинках, которые я должен привезти тебе из Москвы. Пойми – я погибаю, я умру, я это чувствую».

21 января 1942 года 56 ОСБР была выведена в резерв Ставки ВГК и сосредоточена в районе Клина. За активные и успешные действия всему личному составу бригады объявили благодарность Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин и командующий войсками Западного фронта Г.К. Жуков. 3 мая 1942 года, после боев на Северо-Западном фронте, на базе 56 ОСБР была развёрнута 133 стрелковая дивизия второго формирования.

Заключение.

«И вам, чьи имена звучат на мраморе,

И вам, кто до сих пор ещё в строю,

Спасибо вечное за мир, рождённый заново!

За птичьи трели! За весну мою!»

(Юрий Анатольевич Киселёв,

стихотворение из сборника «Подумай со мною», 2012 год).

В конце декабря 1942 года учительница Деденевской школы Галкина Зоя Дмитриевна, та самая, что узнала троих переодетых немецких разведчиков в поселковом бомбоубежище, получила следующее письмо: «Привет с фронта! Здравствуйте, многоуважаемая учительница-воспитательница дней детства моего, незабываемая Зоя Дмитриевна. Разрешите Вам передать горячий боевой привет и пожелать всего наилучшего в Вашей трудовой жизни. Ещё разрешите Вас поздравить с наступающим праздником – Новым Годом, с новым счастьем в Вашей жизни. Проведите этот праздник так, как нужно его провести в дни Великой Отечественной освободительной войны. Мы его тоже проведём так, чтоб фрицам он остался в памяти, как жаркий день. Прошу передать привет всем знакомым, учителям и ученикам 9-х и 10-х классов. Крепко жму Вашу руку. Жду ответ. Ваш ученик Шамин Коля».

Линия фронта тогда, спустя год после событий битвы за Москву, была уже далеко от Деденева и от границ Дмитровского района. Но только тогда оставшиеся в посёлке солдаты и тыловые службы начали постепенно покидать наш округ.

Деденевцы и жители окрестных сёл и деревень на собственном опыте знали, что такое война, и чудом избежали оккупации.

Канал Москва-Волга стал одним из тех рубежей, у которых был остановлен враг, и где была окончательно похоронена стратегия немецкого блицкрига. Здесь же началось контрнаступление нашей армии, и в результате вермахт потерпел своё первое крупное поражение во Второй мировой войне. Части же 1 Ударной армии сыграли в этих боях одну из ключевых ролей.

Первые потери все четыре вышеупомянутые стрелковые бригады понесли в Деденеве и его окрестностях. На Дмитровской земле навечно остался почти весь первоначальный состав 44, 56 и 71 отдельных стрелковых бригад.

По численности войск наша и немецкая армия в битве под Москвой в декабре 1941 года были примерно одинаковы, в вооружении же советские войска значительно уступали врагу. Поэтому основным «оружием» нашей стороны был людской ресурс. Поэтому так многочисленны братские могилы в здешних краях.

До сих пор каждую весну в окрестностях Деденева местные поисковые отряды поднимают из-под заросшей бурьяном земляной толщи не один десяток солдат, погибших за свободу нашей Родины и жизнь будущих поколений русских людей. По выражению самих поисковиков, соответствующий временной пласт «буквально набит железом и людьми».

Почему те воины «от станка и от сохи» и совсем молодые ребята развернули от Москвы в сторону Берлина профессиональную немецкую армию, оставившую позади уже тысячи километров, и заставили её отступать и обороняться? Почему гитлеровцы так и не смогли преодолеть последний рубеж? Почему сам рейхсфюрер допустил изменение планов и основных задач в ходе наступления на Москву, когда город был почти в руках немецкой армии? Почему вечером 5 декабря 1941 года Гитлером был выпущен «стоп-приказ» об остановке этого наступления, хотя в первой половине того же 5 декабря продвижение его войск к каналу, хоть и не без трудностей, но продолжало развиваться?

— Будете писать статью, не забудьте упомянуть про морозы, — напутствовала меня после нашей беседы о войне Председатель Деденевского Совета Ветеранов Маргарита Дмитриевна. — Как нам природа помогала. Про наших людей расскажите, про солдат. Как услышали приказ Родины, достойно приняли его и исполнили несмотря ни на что, до конца. Как без оглядки шли на самопожертвование за нас… Это самое главное. Что было бы, если б немцы с танками дошли хотя бы до Шуколовского холма? Все окрестные деревни, как на ладони. Внизу холма речка Икшанка – просто так не подступишься. И каменный храм на горе. Тут же и Дмитровское шоссе, и канал, и дорога на Ногинск – всё просматривается и простреливается… Но, как говорят, не в силе Бог, а в правде. А правда была на нашей стороне.

Библиография:

— Гордеев А.И. Дни и ночи сапёра Шамшурова. – Дмитров: ИД «Вести», 2010. – 178 с.

— Карасёв В.С., Рыбаков С.С. Рогачёвское шоссе. Победа, обретённая в поражениях. Боевые действия группы Захарова. Ноябрь-декабрь 1941 года. – Дмитров, 2012. – 400 с.: 64 с. вкл.

— Карасёв В.С. Яхромский мост. Очерк боевых действий на территории Дмитровского района в период битвы за Москву. Ноябрь-декабрь 1941 года. – М.:Дрофа, 2008. – 256 с.: 48 с. вкл.

— Кувшинов С.Ф. У стен столицы. — текст с сайта militera.lib.ru.

— Кузнецов В.И. 1-я Ударная армия в боях под Москвой. — текст с сайта militera.lib.ru.

— Лисицын Ф.Я. Первая ударная. – текст с сайта militera.lib.ru.

— Макаров Г. Кампания 1942 года. – текст с сайта Проза.ру.

— Сульдин А.В. Битва за Москву. Полная хроника – 203 дня. – Москва: АСТ, 2014. – 160 с.

— Голоднюк И.А., статья «Бескозырки на снегу», газета «Знамя Октября» от 08.05.1976.

— Лыков А., статья «У Языкова», газета «Дмитровский Вестник» за 08.08.1991.

— Треков А.Д. Краткий боевой путь 71-й (2-й Гвардейской) отдельной морской стрелковой бригады, ноябрь 1941 – март 1941 г. Западный и Северо-Западный фронты, архив МЗДК коллекция «Военная история» л. 247.

— Соин И.Е. «Деденево в годы войны», фонды Деденевской библиотеки-музея и Деденевской Книги Памяти.

— Справка «Партизаны Икшанского отряда», архив МЗДК коллекция «Военная история» л. 202.

— Справка о боевых действиях 56 отдельной стрелковой бригады 1 Ударной армии, архив МЗДК коллекция «Военная история» л. 36.

— ЦАВМФ, ф. 881, оп. 6270, д. 220, лл. 1.1 об. 2.31.37.

— Материалы с сайта pobeda1945.su/user/1579.

— Материалы с сайта obd-memorial.ru.

— Материалы с сайта mosobl-memorial.ru.

В статье использованы фотографии из фондов Приморского государственного музея имени В.К. Арсеньева г. Владивосток и фотоархива музея-заповедника Дмитровский Кремль.

Выражаю особую благодарность за помощь в подготовке материала:

— командиру поискового отряда Дмитровского муниципального района «Рубеж Славы» Рыбакову Сергею Станиславовичу;

— главному научному сотруднику отдела «Всероссийский орден «Знак Почёта» ВНИИПО МЧС России, профессору, полковнику Чибисову Андрею Леонидовичу;

— капитану 1 ранга Пыресину Михаилу Николаевичу, город Калиниград;

— капитану 3 ранга, жителю посёлка Деденево Гливенко Дмитрию Сергеевичу;

— председателю Деденевского Совета Ветеранов Мурашкиной Маргарите Дмитриевне;

— почётным жителям посёлка Деденево Сперанской Ирине Михайловне и Тягачёвой Антонине Фёдоровне;

— жительнице села Шуколово Белозёровой Антонине Тимофеевне;

— жительнице деревни Дьяково Червяковой Анне Михайловне;

— жителю села Языково Зоммеру Эрнсту Игоревичу;

— главному редактору общественно-политической газеты городского поселения Деденево «Деденево-XXI» Исаевой Ларисе Викторовне;

— старшему научному сотруднику музея-заповедника Дмитровский Кремль Табуновой Наталье Васильевне;

— работникам архивного отдела и фотоархива музея-заповедника Дмитровский Кремль;

— работникам Деденевской библиотеки-музея;

— директору музея 71 отдельной стрелковой бригады в ГБОУ Школа № 118 г. Москва Золотовой Татьяне Николаевне;

— главному хранителю Приморского государственного музея имени В.К. Арсеньева г. Владивосток Керчелаевой Нине Бислановне.

А также моя отдельная и совершенно особая благодарность Отрубянниковой Светлане Леонидовне за её самую тёплую и неизменную поддержку.

Ю.М. Елохина,

с. Шуколово Дмитровского района Московской области.

Январь 2015 года.